Сибирские огни, 1939, № 5

— А какое в нем чудодейство? — А такое, что младенец от сего яб­ лочка, от яблочного сока растет высоко! Богатыри завсегда яблоки ели, с малолет­ ства — оттого и были . богатыри! Кто младенцам своим богатырского роста же­ лает — тот китайские яблоки покупает! Вдова с черными глазами услышала это и ей захотелось купить младенцу своему чудодейное яблочко. Но что делать? Всех денег у нее две гривны и три гроша. И плат надо, и надо бусы, и конечно же на­ до младенцу — чтобы скорее рос — это самое яблочко. И не могла она решиться ни на что. И пока вдова думала, неохотно снимая с плеч красивый плат — сквозь толпу протолкалась младшая нянька управитель­ ских детей. Всех управительских мамок было четыре, из них одна —1 главная, она же кормилица. И три других были у ней на побегушках. И вот подошла к ко­ робейнику самая младшая, та, которая па побегушках у других младших. Но и эта была величавая — в кринолине из гос­ подского скарба; моль поела этот крино­ лин, ну да ничего, дырки незаметны, а все-таки очень важно: юбка на обручах, а не как-нибудь. И нос она держала квер­ ху. И все уступали ей дорогу, чтобы не помять или не запачкать господскуюнянь­ ку, а потом показывали ей вслед пальца­ ми и пересмеивались. — Эй, коробейник! — закричала нянь­ ка важным голосом. — Чего изволите-с? — Китайскими яблочками торгуешь? — Так точно-с. Торговал в деревнях, осталось единое. Взять желаете-с? — Давай мне, торговый человек, — сказала вдова с черными глазами. Господская пяпька взглянула на нее ис­ коса, подняла нос еще выше, завопила: — Чтоб тебе, бергальской ведьме, да яблочко досталось!? Чтоб твой ведьменыш да яблочко с’ел? Тому не бывать! — Молчи господская ияиька! Давай, торговый, китайское яблочко, возьми гривну! — Не слушай, коробейник, бергальскую дурную бабу! Приказать изволила госпо­ жа управительша, чтобы тебя до управи­ тельского дома довести со всем твоим то­ варом. Поглядеть желает госпожа и мно­ гое купить, и яблочко купит, и 'денег не пожалеет. Пока нянька говорила, коробейник то­ ропливо складывал товары, выдергивал из рук женщин разное тряпье, еще не куп­ ленное ими, и совал в свою коробушку. И у вдовы выдернул из рук бусы и плат. Приладил ношу на спину, угодливо сог­ нулся, стал совсем горбатым. И ушел вслед за нянькой,, за ее кринолином -— с маленькими совсем незаметными дырками. И вдова, которую он называл королев­ ной, осталась без обнов и без самого глав­ ного — ребяческого яблочка. И слезы от обиды навернулись у нее на глазах. И руки опустились. Так она стоя­ ла недолгое время. Народ расходился с площади, пошла и она. Вовек не видывать ее младенцу, безот- цовой сироте китайское яблочко для' бо­ гатырского роста. А как бы хотела она, чтобы младенец во взрослой жизни был силен и храбр! Довелось ей прожить с мужем только один год. Случился бунт против немца —■ штейгера, и муж забунтовал, и его на­ смерть загоняли сквозь строй. Когда выводили на площадь гнать сквозь строй ■— гробы пррвезли заранее, те гробы стояли на почетном месте, пол солдатской охраной. Увидела она эти гробы, и грохнулась наземь, не видела, как прогоняли сквозь строй ее мужа. Сынок тогда еще только был рожден. Торчали у него на розовой макушке три смешные волоска, в разные стороны тор чали. Может быть, выпадут ему в жизни три пути-дороги? Она думала: —- Первый путь ему — как подра стет — в службу цадекую, работу под земную. — Второй путь — драть поведут за ка кую ни на есть бергальскую провинность Отобьют печенки. — Третий путь — на кладбище. Мо жет, и без гроба; ныне стали бергало! без гробов хоронить, жалеет начальстве казенный лес, что ли? А ведь когда-то не думалось о таком И памяти не было о муже Петре — свя то ему почивать, и младепца не было, не было заботы и тоски. Была молодость. И будто бы целый век прошел с тез пор... Все переменилось! Тогда и небо не такое было, как те перь... Не мохнатое, не в тучах, а —■хо рошее! Прямо сказать — узорное было небо. 1 кружевные облачка висели иад лугом - кто-то их для красы развесил.