Сибирские огни, 1939, № 5

Строитель, может быть, великий Затих под ковриком травы, Где с плеском волны бьют Великой О грудь гремячую Псковы. Постараемся выяснить смысл этого стихо­ творения. Сделать это нетрудно. У п о л а умер сын, любивший строить из кубиков светлые дома. Поэт угадывал в нем великого строителя и теперь, когда он видит, как «кла­ дут на камень камень и кирпичи на кирпичи», когда он видит «гордый город» — его серд­ це разрывается от тоски и горечи воспомина­ ний о сыне — маленьком строителе. Вот все! Надо отдать должное поэту — это пре­ восходный замысел, подлинно поэтический, глубокий и выразительный. Но вот перед нами стихотворение, в кото­ ром этот замысел осуществлен. Оно написа­ но так, что ясная, кристальная мысль погре­ бена под кучей нелепейшей символики и вы­ чурнейшей метафоричности. Прочтите снова первые две строфы и вы почувствуете это с полной ясностью. Эта «звенящая осинозая ветвь», эти «звезды», сияющие на сосне, на горном горизонте, все эти риторические обра­ щения к сердцу и к друзьям, все это—та­ кой нелепый выверт, истеричность, смешная «художественность», что диву даешься, как ж е нехватило поэту чутья, вкуса, такта, яс­ ности поэтической мысли для того, чтобы от­ бросить все это, не поддаться соблазну д е ­ шевой опереточной трагичности! Еще более нелепа композиция этого стихотворения, ко­ торая превращает его в загадку, в нонсенс. Конец стихотворения с «гремячей грудью Псковы» больше всего доказывает желание Никандра Алексеева говорить не просто, не ясно, а вымучивать какие-то дикие эпитеты и метафоры, крайне плохо выражающие его мысль, но зато «художественные» и «ориги­ нальные». Я разобрал кратко одно стихотворение, для того, чтобы не быть голословным. С таким же успехом можно было бы обсудить боль­ шинство стихов сборника, потому что выяс­ ненные недостатки свойственны почти каж ­ дому из них и нет нужды приводить еще примеры. Никандр Алексеев при всем том поэт с большой фантазией и большим темперамен­ том. Почти все его стихи задуманы интерес­ но, глубоко, хотя и не все одинаково умно. Пейзажи его неистовы, страсти необычайно' напряжены. Словом, он человек глубоко чув­ ствующий. Это очень высокие похвалы и они несомненно справедливы. Но как мало одного- громкого голоса для того, чтобы быть пев­ цом, так мало и всех, этих качеств для того, чтобы быть подлинным поэтом. Поэтическое мышление Алексеева лишено ясности и организованности. Его поэтический- слух и поэтическое чутье испорчены, он со­ вершенно лишен чувства композиции. Помочь ему в творчестве должны его дру­ зья — поэты и критики. Алексеев заслуживает самого внимательно­ го отношения к себе, потому что в нем дей­ ствительно живет поэт большого темперамен­ та. Говорить о работе редактора почти нечего. Он мог сделать с книжкой Алексеева только одно из двух: или вовсе не допустить ее пе­ чатания, или печатать ее такой, какая она была представлена автором, ибо исправления строф, строк, неудачных выражений — по­ влекли бы за собой переделку почти всех; стихов и означали бы просто уничтожение ру­ кописи автора. Д. Данин, и о ь б и р с к а я I