Сибирские огни, 1939, № 5

званием «Дневник Левицкого» мы нахо­ дим и прямую ссылку на Лермонтова, как автора стихотворения: «Гляжу на бу­ дущность с боязнью». Чернышевский в этом месте своего романа изображает пе­ реживания Левицкого, который готовился стать вполне самостоятельным по оконча­ нии педагогического института. И вот как раз в этот ответственный момент его по­ кидают друзья по институту, благодаря гнусной клевете врагов. «Общество лю­ дей, — пишет в своем дневнике Левиц­ кий,— которые несравненно выше массы стремились ко всему доброму, — и оста­ лись стремящимися ко всему доброму, ос­ тались прекрасны, чисты, безукоризненны, какими были; — одна перемена: стали игрушками негодяев, сами оставаясь бла­ городны. Вечпая история. Случай ничтожен; но он обнаружил истину, которой я не хотел понимать... Я рад: узнал одною истиною больше, пригодится на будущее. Но тяже­ ло. Подавляет. Нет силы на работу... Буд­ то дряхлость... И тьмой и холодом об’ята Душа усталая моя... Вечная история: выходит работник, на­ бирает помощников. Зовут людей к друж­ ной работе на их благо. Собралась масса, готова работать. Является плут, начинает шарлатанить, интриговать, — разинули рты, слушают, — и пошла толпа за ним. Он ведет их в болото, — опи тонут в гря;- зи, восклицая: «сердца наши чисты!» — Сердца их чисты; жаль только, что они со своими чистыми сердцами потонут в бо­ лоте. А у работника осталось мало товари­ щей, — труд не под силу немногим, опи надрываются, стараясь заменить недоста­ ток рук чрезмерными усилиями, — надо­ рвутся и пропадут... И не только жаль, что пропадут они, — а того, что дело останет­ ся не сделано»... Левицкого не столько возмущает клеве­ та врагов и связанное с этой клеветой ко­ лебание и неустойчивость товарищей по институту, сколько невозможность при та­ ких условиях бороться за дело «на их благо». «Работник» остается «без помощ­ ников», одиноким и дело «не сделанным». Это одинокое положение в результате сло­ жившихся обстоятельств заставляет героя Чернышевского по некоторому сходству вспомнить Лермонтова, как автора глубо­ ко выразительного стихотворения: «Гляжу на будущность с боязнью». В приведенном контексте строки из сти­ хотворения Лермонтова: «И тьмой и холо­ дом об’ята душа усталая моя» производят впечатление не простой ссылки на «слу­ чай ничтожный», как это могло показать­ ся при поверхностном чтении романа. Они подчеркивают одновременно, по некоторому, сходству, не личное, а социальное одино­ чество и самого Лермонтова, задыхавшего­ ся когда-то в тисках «страны рабов», «стра­ ны господ». Интересно отметить, что при­ веденные переживания Левицкого и харак­ терная ссылка па Лермонтова напоминают нам несколько переживаний Волгина на обеде у Платонцевых. Волгин тоже почув­ ствовал себя одиноким среди либералов и крепостников. Его суровый приговор над собравшимися опять-таки совершенно не случайно перекликался с аналогичным сти­ хотворением все того же Лермонтова. Быть может, эта некоторая акцептация внима­ ния на сходственных положениях героев Чепнышевского вызывалась тем, что и сам автор в это время находился в поло­ жении некоторого одиночества, последо­ вавшего за разгромом освободительного движения 60 гг. Отсюда характерный при­ говор над Россией как «нацией рабов» и не менее характерная ссылка на печаль­ ные строки из Лермонтова. Последние ссылки Чернышевского в той или иной форме на Лермонтова оконча­ тельно дорйсовывают перед нами облик «великого поэта» в истолковании и осве­ щении «мужицкого демократа». С дневни­ ковых, литературно-критических, белле­ тристических страниц Чернышевского, злобно обвиняемого врагами революционной демократии в гонении на поэтов и писате­ лей, встает волнующий образ Лермонтова,, «благороднейшего из людей», «великого гражданина» русской литературы, поэта бунтаря, поэта огромной силы и необы­ чайной художественной выразительности, оказавшего значительное влияние на по­ следующее развитие русской литературы вплоть до революционно-демократической. Строки Чернышевского, посвященные лю­ бимому поэту Лермонтову, сохраняют всю свою неувядаемую и поучительную све­ жесть досего времени. Они снимают с поэ­ та Лермонтова фальсификаторский глянец врагов и «друзей» и открывают перед нами во весь богатырский''рост «русского поэта с Ивана Великого» (Белинский). Томск, 1939 г.