Сибирские огни, 1939, № 5

вместе со всей братской семьей народов Советского Союза, становится передовым отрядом трудящегося и революционного человечества во всем мире. Армянский парод был участником мно­ гих всемирно-исторических событий в жизни человечества: Киммерийского дви­ жения, завоевательных войн Рима и Ви­ зантии и религиозных войн Ислама, вели­ кого переселения народов и крестовых походов. Его изгнанники принимали уча­ стие во многих восстаниях и революциях Запада и Востока. Этот народ питался из истоков древнейших культур Месопотамии и Египта, Индии и Китая. Он связал свои судьбы с греко-римским миром, с мусульманской Азией, с Европой кануна Возрождения, с революционным Западом. Но его решающей победой было то, что он связал свою судьбу с величайшим прогрессивным переворотом, пережитым человечеством, с русской революцией, с социалистическим Октябрем. 1ак исполнились слова товарища Сталина, сказанные им еще в 1920 году: «Армения, измученная и многострадаль­ ная, отданная милостью Антанты и даш­ наков па голод, разорение и бежен­ ство— эта обманутая всеми «друзьями* Армения приобрела свое избавление* в том, что об’явила себя советской стра­ ной... Только идея советской власти при­ несла Армении мир и возможность наци­ онального обновления».1- 2 . «Давид Сасунекий» начинается с той же ноты, которая пронизывала некогда всю духовную жизнь армянского народа: это — гневная скорбь о разрушенном ве­ личии и славе родины. Этот эпос создавался во времена пора­ бощения и восстаний, когда страна, раз­ граблена и нища, лежала в развалинах, и жизнь горела лишь в нескольких областях,■' ставших центрами национально-освобо­ дительной борьбы, очагами непрерывных восстаний, и одним из таких центров был горный округ Сасун. Картины гибели и разрушения городов, народов, царств — вот что прежде всего открывается нам в армянской эпопее, где народ запечатлел свою многовековую борь­ бу в истории четырех поколений богаты­ рей. Это '— Сасун, разгромленный посланца­ ми завоевателя Мсрамэлика, дома Сасу­ на — разрушены и опустели, сокровища Сасуна — расхищены, жители — как скот, согнаны под ярмо. Мы видим Мисир после его поражения, груды человеческих тел, зарубленных мечом, растоптанных конскими копытами, потоки, текущие кровыо вместо воды. Мы видим град ца­ ревны Хандут-хатун, осажденный войска­ ми семи царей, со всех сторон окружен­ ный вражескими полчищами, затаивший в своих стенах страх, ожидание голода, мора, резни. И всюду в этой поэме рас­ стилаются поля сражений, в ночь битвы усеянные трупами, где среди мертвецов ходят с факелами матери, жепы, невесты и с горестными воплями плачут о своих, вглядываясь в мертвые лица, — как ис­ кала Хандут-хатун тело Давида. Прообразом этих погибших сказочных царств были многие города Армении и среди них в особенности то знаменитое Ани, к которому устремлялись мыслью армянские поэты, ученые и обществен­ ные деятели. Этим городам посвящал свои скорбные строфы один из крупнейших армянских поэтов XIX века, автор известного романа «Рапы Армении» — Хачатур Абовян. С грустью гляжу на тебя, Ани: Да погибнет дом твоего разруши­ теля! Что делать одипоко плачущим о , тебе, Когда тебя не мог сберечь весь народ. Об этих городах с глубокой печалью вспоминает Муравьев на развалинах Ани в своей книге «Грузия и Армения»: «Неужели действительно пуст Ани... посреди мертвой тишины сего, как бы оча­ рованного, города, где не видно не только людей, но даже и призрака человеческо­ го?.. Рука времени их также коснулась, хотя многое оцепенело в страшном сжа­ тии сей роковой руки, и еще будто живо! С палат каменных началась страшная жатва смерти, но еще есть довольно на этой каменной пиве. Напрасно стоят по­ всюду храмы: нет в них более молитвы! Если есть еще пустынные церкви на ок­ рестных горах, или вне ограды, на про­ странстве поля, бывшего некогда городом, то это лишь памятники минувшей славы; нет более Ани! Из всех окон зияет смерть, это — одна постоянная гостья стольких