Сибирские огни, 1938, № 1

Я остолбенел. Потом ухватился за бота и рассмеялся. — Дядя А. Ф... Ха-ха-ха... Наташа... Дя- дя Ai Ф.! Как ты сказала, ха-ха-ха!.. Наташа смотрела на меня удивленно, пожа- ла плечами. — Смехом не отделаешься, Барис, — про- говорила она ic презрением в голосе. — Я нашла письмо, которое ты потерял. Ведь ты его тоща ши л ? Да? — Оно у тебя? — У меня. — Наташа, — начал я, — это письмо не мое... — В нем ясно написано: «дорогому пле- мяннику Борису»... — Борису? Правильно — Борису... — Кровь бросилась мне в голову, я едва на- шелся, чтобы сказать: — В совхозе .ведь ие одян я — Борис! t !,.; — Что же из этого? — Письмо не мое. — А чье? — Пока я не 'могу об этом говорить. — Ну, таи; я скажу.—И отчеканила:— Письмо я отошлю куда следует. И обсудим вопрос на комсомольском собрании... — Наташа! — испугался я. — Разве можно такое письмо обсуждать открыто, на комсомольском собрании? — Можно! Для меня стал» ясно, что Наташа не шун тит. Злополучное письмо вдруг оборотилось против меня. Мысль, а вдруг этот «дядя» с выдранной бородой у'же выбрался из совхо- за, — обдала меня нестерпимым жаром. В самом деле, как я смогу тоща доказать, что письмо не мое, а Захарова? — Наташа, — снова начал я как можно убедительнее, — это письмо комбайнера За- харова. — Какого Захарова? — Тракториюта)-комбайнера второго отде- деления. — Лучшего стахановца?! — Да. — Того, который член президиума райис- полкома? — Да. Разве не рядятся волки <в овечьи шкуры? —- Не плети, Борис, на честных людей, — строго заявила Наташа. — Это гадко. Я не думала, что ты такой... Письма Захарова на- ходятся у Захарова, а твои — у тебя. Заха- рова знают в совхозе. — Сама увидишь, что письмо не- мое. То- гда поймешь, кто честный, а кто нет! — вскрикнул я, и, видно, полос мой 'прозвучал так горячо и искренне, что Наташа быстро взглянула на маня и некоторое время шла молча. — Там разберутся, — проговорила она, но уже не столь уверенно. — Пусть разбираются, только не спеши: можешь все дело испортить. Коршунов cnyil- нешь... Она опять заинтересованно взглянула на меня и совсем примолкла, должно быть раз- думывая над смыслом .моих слов. Настроение у нас испортилось. Наташа шла впереди, я за пей. Вернувшись на стан, мы увидели, что ребята пишут перо-майские лозунги. — Немного, пожалуй, подожду,—не огля- дываясь, бросила мне Наташа, — а потом пе_ радам письмо в политотдел. Я вышел в точное дежурство на охрану мангип. Дежурят у нас только проверенные' комсомольцы. Машины громоздились в сумра- ке словно черные скалы. Я присел на при- цеп трактора ЧТЗ, навалился на что-то спи- ной и стал думать. Ночь плыла надо мной нарядная, в звездах, как иллюминированный корабль, отправляющийся в сказочную стра- ну. Я все думал... О чем думал? Одна звез- да яркая, точно фара, упала к моим ногам. И в эту же минуту я услышал недоволь- ный окрик: — Спишь? — Чья-то рука грубо схвати- ла меня за плечо. Я открыл глаза. Управляющий отделения Сенькин, (приехавший проверять посты, сто- ял передо мной в призрачном свете утренней зари, голова его заслоняла, от меня полови- ну неба. — Тебя поставили дежурить, — сказал Сенькин скрипучим голосом, — а ты улегся спать! Языком трепать о бдительности уме- ешь?.. «Позор, — подумал я, поднимаясь. — Уснул на боевом посту...» И сейчас же вспомнилась Наташа с письмом Захарова. 30 а п р е л я . В политотдельской газете «За большеви- стский урожай» Захаров я тракторист Дани- лов напечатали ответ на мой вызов. В пись- ме их говорилось: «Борис, мы тебя знаем отлично. Нынешнюю зиму ты работал в нашем краснознаменном отделении. Средне работал. Но недавно ты выступил на страницах печати, как передо- вик-стахановец. Твои обязательства извест- ны всем рабочим совхоза. Мы предупреждаем тебя, Борис, что стахановец — это почетное звание. Будем стоять за это звание горой.