Сибирские огни, 1938, № 1

ского окружения. В отраде действующих сто двадцать бойцов... Ои пошатнулся. Высокий сухой Буранный бережно подхватил его. — От имени рабочих Оренбурга, товарищ Шапко, приношу вам благодарность... Шапко собрал остатки сил, открыл гла- за и, встретив проницательный взгляд Бу- ранного, сказал: — Они храбро дрались. Его уложили на носилки и перенесли в санитарную двуколку. 2. Об'единив отряды,, товарищ Буранный по- вел их на станицу Лебяжью. У станицы окопалось около тысячи белых. Буранный построил роты и взводы и повел в бой. В лощинах еще стояла вешняя вода и влаж- ный чернозем прилипал к ногам. Белые встретили наступающие цепи пу- леметным огнем. Красногвардейцы прята- лись за каждый бугорок, за комья вспахан- ной пашни, быстро перебегали и лавиной подвигались на окопы. Тогда во фланги ударила конница белых. Буранный быстро перестроил цепи и встре- тил конницу дружным залпом. Не доскакав до красногвардейских цепей, белогвардейцы * повернули и стали отступать в станицу. За ними ворвались на станичную улицу красногвардейцы. Еще не затих бой на другом конце стани- цы, когда в церкви зазвонили колокола и церковный причт с хоругвями и иконами вышел на площадь служить «благодар- ственный молебен». Козлообразный, хитрень- кий поп торопился с многолетием. Несколь- ко бородатых станичников, кряжистых и мордастых стариков, стояли рядом с попом. У одного из них в руках был под- нос с хлебом и солью. На площадь вступал красногвардейский от- ряд. Буранный издали завидел подготовку к встрече, поморщился, подозвал ординарца. — Скажи попу, чтоб сию же минуту при- крыл свою лавочку. Ординарец на маленькой мохнатой лоша- денке бойко помчался на площадь. Поп вы- соким фальцетом понес: — Мно-го-е л-е-т-о... Румяные старики-станичники вслед за по- пом рявкнули басом: — Мно-го-е л-е-т-о... Кривоногий ординарец ловко спрыгнул с лошаденки и, не снимая шапки, подошел к попу. — Извиняюсь, отцы. Сегодня представле- ние отменяется... Понятно?.. Он отошел шага три назад, сиял папаху и поклонился. — Извиняюсь, что нарушил порядок, но рекомендую выметаться с площади... Понят- но? Он выразительно посмотрел на попа. Поп поспешно свернул епитрахиль, опро- кинул чашу с водой, взял кропило и заторо- пился в церковь. За ним, сопя, как медведь, тяжело затопал станичник с подносом. В Лебяжьей товарищ Буранный устрои.1 дневку, бойцы отдохнули, умылись. По из- бам развезли раненых. Товарища Шапко привезли и уложили в просторную горницу того самого станичника, который держал на молебне хлеб-соль. Хозяин, сощурив лисьи глаза, заюлил: — Ну, вот и хорошо, вот и хорошо. Я вашим от души рад... Всякая власть от бо- га... Шапко то впадал в забытье, то пробу- ждался. Вот он открыл глаза и уставился в неприятное, сверкающее потом косматое ли- цо станичника. — Не вертись бесом, — прошептал ра- неный и отвернулся к стене. Время от времени он просыпался и под- зывал сестру, худенькую большеглазую оренбургскую работницу. — Стеша, как там Степанов, выздоравли- вает? Она наклонялась над ним: — Выздоравливает. — А Ване Егорову лучше? — Лучше... Лежите спокойно и тихонько и вам лучше будет. Пришел Буранный, он сбросил у двери шинель, аккуратно повесил ее на гвоздь, тихо на носках подошел к постели и уселся на табуретку. Наклонив остриженную ежи- ком черную голову, он долго и внимательно прислушивался, как спит больной. Шапке проснулся, протянул руку: — Ну, здоров... Поморщившись от боли, он зашептал: — Пощипали гадов... Командир лежал весь забинтованный, сверкали только жизнерадостные глаза. Он страдал от боли в изуродованной челюсти, посинела и распухла нога, рана все еще кровоточила. Раненый потянулся к Буранному, тот приложил к тубам палец: — Тсс, молчи, видишь, Стеша сердится.., Но Шапко зашептал, сдерживая боль: