Сибирские огни, 1938, № 1

РАССКАЗ О ПЕРВЫХ КОМАНДИРАХ > I В теплый весенний день под степным городком появились белоказачьи раз'езды. Вечером того же дня белоказачья сотая за- няла городок и разгромила местный совет. Немногим работникам удалось спастись от расправы: бандиты перепились, ездили по дворам и грабили. У церкви на площади соорудили виселицы, всю ночь па них качались повешенные. Всю ночь возле виселиц горели костры. Пьяные беляки до утра бродили по городку, распевая хмельные песни... На утро присланный из Оренбурга красно- гвардейский отряд выбил белобандигов из го- родка. Белые бежали по степным дорогам, по- бросав награбленное. Победители срыли ви- селицы и в тот же день с воинскими поче- стями похоронили погибших товарищей в братской могиле на городской площади. У толстопятой просвирни нашли двух спрятанных есаулов. Офицеры с вечера пе- репились, и в то время, когда шел бой, де- белая просвирня разрыла перины и упрята- ла обоих. Есаулов нашли задыхающимися от жары, распаренными, с лица ручьями аил пот, словно их сейчас стащили в бане с полка. Толстый коротенький есаул с пухлыми ще- ками и с глазами, как чернослив, пошаты- ваясь, стоял перед красногвардейцами и просил: — Господа, вы меня не расстреливайте, я вам на гитаре сыграю. Я, господа, уди- вительно умею играть на гитаре... Эй, Дуня- ша!.. — взывал он к просвирне. Просвирня незаметно мигала ему: «Опом- нитесь». Она повела круглыми плечами и певучим голосом стала просить красногвар- дейцев: — Не в своем уме они, в большом рас- стройстве человек, проигрались в карты, вы уж. господа-товарищи, пощадите его. Второй, высокий есаул, губастый, с вы- пученными глазами, злой и едкий, неприми- римо посмотрел на красногвардейцев и кри- кнул: — Жалко, что оружие отняли, морды вам покрошил бы. Ну, ведите на расстрел! Есаулов увели в отрядный штаб. Всю до- рогу они ругались и укоряли друг друга. Около штаба на губастого есаула накинулась женщина: — Это он, он вешал паших, — женщи- ну трясло от нервного возбуждения. Она не могла оторвать гневных глаз от убийцы. Он безразлично смотрел перед собой, икал: — Верно, я развлекался. Мой грех... Толстенький 'поднял кверху плечи, его пухлые щеки вытянулись, глаза заюлили: — Но я здесь, господа, не при чем... Я чудесно играю на гитаре... В рачьих глазах высокого блеснула зло- ба. — Ну,' хватит дурака валять, вместе при- говоры подписывали... Толстенький есаул сразу скис и повесил голову. Есаулов вывели за город и расстреляли... Стояли теплые ночи, со степи дул южный ветер, из-за курганов густомалиновым ша- ром поднималась луна. По ночам степными дорогами к Илецку стягивались бандитские сотни. Станица за станицей слали бело- гвардейские стайки. Они накапливались, по балкам и березовым околкам, охватывая го- родок мертвой петлей. Командир красногвардейского отряда то- варищ Шапко, белоглазый блондин в ко- жанке, выстроил на площади бойцов. Был ясный мартовский вечер. Впереди лежала широкая улица, мирная и красивая от бе- лых мазанок. Против заходящего солнца бле- стели стекла. Командир внимательно по- смотрел на ряды. — Товарищи, — сказал он и загорелся весь: — Нас всего двести пятьдесят, а их— той волковни, тысячи, а может более. Н© мы идем за советскую власть, за себя —• за рабочий класс, и каждый из нас —• боль-