Сибирские огни, 1938, № 1

— Писарь! Хы! «Выйду я за писаря, выйду я за лысого. Ему нечего писать, только лысину чесать». Не-ет, что ни гово- ри, а без тебя, Степан, не того... Сжились. Сработались... И вот они шли вчетвером. Перед глазами привычно покачивался па рессорной подушке пулемет. «Бандит» шагал бойко. Оп взмахивал ушастой головой, фыркал, поводил глазами. Шкура его напоминала халат клоуна — бе- лая, в желтых круглых пятнах. Низкорос- лый, к тому же и ушастый, с глазами, на- литыми кровыо, он был вечной темой раз- говора и шуток. Но в то же время пулемет- чики ценили «Бандита». «Бандит» — трофей, захваченный во время ликвидации конфликта на ЕВЖД. Он был обстрелян. Можно было стрелять из- под его брюха или положив винтовку между ушей. Оп только слегка вздрагивал мордой и жмурился. * * * Голова полка уже давно была в сопках, уже поднималась на первую высоту, обошла по скату и скрылась за сопкой, а хвост еще только-только оторвался от стрель- бища. Первая рота шла во втором эшелоне. Едва колонна по крутой и скользкой до- роге поднялась в сопки, как раздалась команда: — «Самолеты с юга!». Через пару минут от громоздкой колонны не осталось на дороге ни души. Роты бегом спустились в пади под прикрытие орешника и дубняка. Не то было с пулеметчиками. Ездовые гикнули на лошадей. Разбрасы- вая из-под колес слег, сминая кустарник, двуколки раз'ехались во все стороны. Пулеметы раскачивались на подушках. Пулеметчики хватались сзади за двуколки, старались поддержать пулеметы за катки, ва кожуха. Из-под двуколок неожиданно вырывались примятые кусты и больно хлестали бойцов по рукам. Упругая ветка хлестнула Андрея по ле- вой щеке, прихватив глаз. Андрей оторвался от пулемета. Он при- крыл глаза ладонью. Глаз нестерпимо го- рел и не открывался. Обильно сочилась слеза. Он вытер глаз ладонью и, не пытаясь больше открывать его, пустился догонять двуколку. «Бандит» рвался, как бешеный. Нако- нец, ездовой по команде Чугунова «стой!» запрокинулся назад, натягивая вожжи. «Бандит», всхрапывая, остановился. Тогда ездовой вскочил на него верхом. В ту же секунду «Бандит» был освобож- ден от оглобель и ездовой ускакал в ку- сты. Андрей, не открывая левого глаза, вме- сте с Заливайко снял пулемет. В тот же момент другие два пулеметчика опрокинули двуколку на колесо. А пока Андрей и Заливайко устанавлива- ли пулемет на верхнее колесо опрокинутой двуколки и готовились к открытию огня, уже были принесены ветви дубняка для маскировки. Через несколько минут, утопая по колено в снегу, пришел Леонов. — Не плохо, — сказал он. — Хорошо, товарищ командир, — попра- вил Трофимов. — Ну, это нужно проверить в действии. — Давайте самолеты, сейчас проверим... Леонов улыбнулся. — На вас самолетов не напасешься. А что у вас с глазом? — спросил он Андрея. — Подбили с самолета, — пробурчал Заливайко. — Чепуха, веткой, — отозвался Андрей. — Протрите чистым платком и больше не трогайте, — сказал Леонов и пошел в на- правлении третьего отделения. Андрей сел в опрокинутую двуколку. Там уже сидел Добрый, мечтательно устре- мив взгляд на далекий горизонт. Это был тихий, почти незаметный боец во взводе. Знали, что он с Украины. Мно- го лет работал в садах, а года два назад перебрался в Томок. Добрый отлично стрелял. Держал себя аккуратно. В разговоры вступал редко, го- ворил коротко. В начале января об'явпли набор в лет- ную школу, — Добрый один из первых по- дал заявление. Желающих было много, а набор ограни- ченный, и дивизионная врачебная комиссия отобрала самых здоровых. Добрый не попал в это число. Андрей стал чаще посматривать на него. «Почему этот тихий парень вдруг захотел стать летчиком? Почему он, выросший в прекрасных садах, на прекрасной теплой земле, вдруг захотел парить под облаками, где нет не только садов, но даже скромно- го одуванчика?» Сейчас Добрый сидел в опрокинутой дву- колке и, заправляя пулеметную ленту в