Сибирские огни, 1938, № 1

завтра ate никого из вас здесь не остава- лось. Слышали? Оп ушел в комнаты и здесь на его гла- за вновь попался староста. — Бездельники! Порядка не знаете! — накинулся на него Гран. — Через мою го- лову прошения в Петербург писать? Вы за- были, что я есть ближайший слуга госуда- ря императора. Забыли? Так я вам напом- ню... Кто подписался под этой просьбой? — Пимен Иванович Вдовин, — промол- вил помертвевший староста. — Подать ею сюда. Немедленно Пимен был доставлен и в числе других пяти, заподозренных в подстре- кательстве, спешно отправлен в Барнаул, в тюрьму и посажен под замок. Так об'явил Гран селу Мормыши царскую «милость». В своем докладе Маклакову он хвастливо сообщал: «Трудно описать тот взрыв энтузиазма, который овладел восторженным населением, убедившимся в высЮком'Млости'вых попечи- тельских заботах державного государя о •своих подданных». «День 28 марта в Мормышах превратился в день всеобщего ликования. Очевидно было, что в жизни населения произошло крупное, глубоко знаменательное событие, заставив- шее его глубоко почувствовать свою предан- ность государю». И только в копце письма Гран выболтал •частицу правды: «Вызвав за сим на земскую квартиру главных подстрекателей бывших беспоряд- ков, которые не так легко могли поступить- ся своими жизненными интересами, издавна связанными с оброчной статьей «Маяки», я об'явил им, что в случае проявления в селе пового брожения они будут немедленно высланы». Это была лишь частица правды. С глав- ным организатором брожения Гран не гово- рил. Пимен Вдовии был сразу отправлен в тюрьму, как того требовала секретная ин- струкция. Разговор произошел с кучкой бо- гатеев, которые мало что теряли, успев за- арендовать в кабинете крупные земельные участки. Они охотно обещали Грану добить- ся в селении мира и тишины. * * * Оставалось выполнить последний пункт секретной инструкции министра Маклако- ва — о немедленном заселении отобранной у Мормышан земли. Три месяца квартировала рота солдат в Мормышах, и в эти три месяца «вселение» было произведено быстро и беспощадно. Опо походило на расправу с неприпиоными пере- селенцами. Их искали не только в Мормышах, но и во всех окрестных селах. Всюду рыскали полицейские и торопили старост скорее со- ставлять списки. Затем подавался обоз, на него складывали немудрый скарб переселен- цев, наверх усаживали ребятишек, я в ту- чах пыли, под жаркими лучами степного солнца, обоз трогался на Маяки — на «со- изволенную» землю. Редко у кого из вселяемых была своя скотина, еще реже лошадь и инвентарь. Лю- дей привозили на указанное землемером ме- сто в степи, здесь обоз останавливался, раз- гружался и уходил обратно. Мужики и бабы, окруженные кучей голодных ребятишек, тоскливо смотрели вслед уходящим. Опи по- лучили, наконец, землю — они были «хо- зяева» земли, они были надолго отданы в плен этой неподатливой земли. Но не ехать сюда было нельзя. Губерна- тор приказал... Если кто упирался — у того отбирали пожитки и отвозили на новый поселок. Ес- ли и это не действовало — сламывали из- бенку, купленную на последние гроши, раз- валивали землянку. В селах строго было запрещено сдавать намеченным к выселению в аренду землю. На них обрушилась тяже- лая «милость» царя, милость стервятника, птицы-шульпихи. Так зачинался на урочище Маяки поселок Грановка, до сих пор почему-то носящий это имя царского бюрократа, насильника над крестьянами. Солдат в Мормышах все три месяца дер- жали как в неприятельской завоеванной стране. Пресекали всякую попытку общать- ся с населением. Жить солдатам было тос- кливо, нудно. Особенно тосковал Мироненко. В его обязанность входило караулить денеж- ный ящик по ночам. Он караулил ящик и думал о своей жене, которую видел иногда издали во время дневных учений. Прибли- зиться к нему она не смела. И только когда подошла пасха, старик- отец Мироненко не выдержал. Принарядив- шись, расчесав бороду и волосы на голове, он тихо побрел в самый большой в селе дом, где квартировал ротный. Тот был не в духе после затянувшейся неудачной картежной игры. Глаза ротного налиты кровью, седые усы топорщились, как у кота. — Тебе что надо, старый хрыч? — спро- сил он, не отвечая на вежливый поклон старика.