Сибирские огни, 1938, № 1

Командующий войсками, с которым сове- щался Гран, отказался отпустить эту сотню казаков. Он не мот пойти на такой риск еще и потому, что 1913 год был для черно- сотенной России годом юбилейным, а для России рабочей и крестьянской годом быст- рого под'ема революционного движения. Вся многоликая свора насильников соби- ралась праздновать трехсотлетие царствую- щего дома кровавых русских царей. Русский рабочий класс и крестьянство сплачивали свои силы и, под руководством большевистской партии, готовили решающий штурм помещичье-буржуазного строя. Командующий предвидел, что казаки мог- ли понадобиться не только для парадов, но и для разгона революционных демонстраций. Однако из трудного положения генералы вышли. Гран писал далее: «По согласованию с командующим войска- ми выслана на подводах из Барнаула рота стрелков в ближайшее к Мормышам селение Второе. Ввиду ожидаемой в Барнаульском уезде распутицы и наступления в скором времени пахоты, на-дпях выезжаю через I Барнаул в Мормыши». Знали ли мормышане, сколько они хлопот доставили царскому правительству, какие секретные, внушительные меры готовят ми- нистры против них, воодушевленных созна- нием правоты своего дела? Узнали, но решения своего — самоволь- но запахать Маяки — и на этот год не из- менили. Пимен Вдовин ободрял односельчан: — Ну, приедут 'солдаты. Поживут да и уедут. Не век будут жить. Может, заберут кого из нас... Пусть меня заберут, зато Мая- ки опять запашем — на своем постоим... Крестьяне еще ничего не слышали об уловке, которую придумал министр двора граф Фредерике и утвердил в начале марта совет министров. Уловка эта была связана с юбилейными торжествами. Министрам понадобилось во что бы то ни стало инсценировать «единение царя с на- родом». Пришлось кое-кого помазать по губам: обещать, чтобы после отнять — тактика для самодержавия обычная. Фредерике решил в числе прочих помазать по губам и Мормыши, о которых у него со- ставилось представление, как о селе наибо- лее решительном, мятежном. Предложение было такое: отдать Мормы- шам 2330 десятин, которые 'обещал прире- зать селу еще чиновник Цаплин. Это, ко- нечно, ничего не стоило, зато игра в царя- благодетеля могла удасться. Предлагаемая Фредериксом уступка была голым обманом, по она помогла перейти далее к «реаль- ным», т. е. репрессивным мерам. Фальши- вая царская «милость» фактически должна была стать и стала кнутом. Предложение графа было принято. Мор- мыши «облагодетельствованы» за счет их лее земли. Политика же кабинета в Алтай- ском крае, в частности в Барнаульском уезде, осталась прежней — грабительской. 16 марта решение совета министров граф Фредерике доложил Николаю кровавому и получил от пего «высочайшее соизволение». ** * Вновь заскрипзли перья. Граф Фредерике писал министру Макла- кову. Маклаков писал и телеграфировал Грану. Гран писал и телеграфировал в Барнаул. Барнаул писал и телеграфировал министру земледелия Кривошеину... Шутка ли!—горстка крестьян в далеком углу Си- бири в третий раз хотят самовольно запа- хать землю царя. По этому случаю все было поставлено на ноги. Несколько министерств, полиция, суд, сотни больших и маленьких чиновников пришли в необычное движение, в беспокойство, обрели несвойственную жи- вость... В барнаульских казармах однажды утром тревожно заиграл рожок. Две роты солдат поднялись, как на пружинах, и встали в строй. Вышел полковой командир и отобрал из этих двух рот самых надежных. Получи- лась рота усиленного состава. Но и этого было мало. Полковой нон от- служил молебен, напомнил солдатам о при- сяге царю и увещевал пролить кровь за ве- ру православную. Солдаты молились и цело- вали крест. Потом командир полка скоман- довал: — Кто родом из этих мест — два шага вперед! Один вышел, двое остались. Эти двое бы- ли — Дмитрий Евсеевич Мироненко — тепе- решпий колхозник, а тогда — солдат, и его товарищ. Оба мормышане. Обоим хотелось увидеть семьи, побывать у жен, свидеться с родными местами. 0н и обманули полкового командира и остались в строю.' В глухую ночь солдаты выступили из Барнаула. Они ехали на перекладных под- водах. Ехали быстро. В селах останавлива- лись только покормить лошадей. Ротой ко- мандовал незнакомый солдатам седой, коре- настый офицер. Его жилистый кулак в пер- вый же переход свернул скулы нескольким