Сибирские огни, 1938, № 1

Взошло солнце. На заправочном пункте тракторов еще не было и сторож, пригрев- шись, прислонился к пустой бочке и так, си- дя, задремал. На нем были те же длиннопо- лый зипун и собачья шапка. Левой рукой он, как всегда, придерживал свой топорик, ко- торый, после разговора с Колей Подтяжки- пым, казался мпе золотым. Я кашлянул. Стороне вздрогнул и, не открыв еще глаз, инстинктивно ухватился за топор. —• С добрым утром, отец, — сказал я ему весело. — Добро пожаловать, — грузно завозил- ся он, поднимаясь, — Благодать-то, благо- дать-то какая!.. — Весна хорошая. — Благодать! Спасибо советской власти!.. — За весну, что ли? — За радостную жизнь на старости. — Ведь под бочками лежишь. — Зато не в обиде, сынок. «Ничего особенного, — думал я, удаляясь от заправочного пункта, — сторож, как сто- рож. Не видел я что ли стариков с топора- ми? Но почему он все-таки никогда ие рас- стается со своим тоноришком?» Еще одна забота, — возмущался я далее,— то записки, то топор...» Но я уж зпал навер- няка, что мысль о топоре с сегодняшнего дня не отстанет от меня, она будет раз'едать мою голову. Опять я строил догадки: «если это просто топор, то цена ему не велика, сторож не держался бы за него, как сле- пой за забор. Нет. Нельзя легкомысленно отказываться от таких вещей, как топор Власия Макарыча, если хочешь чего-нибудь добиться». Но я, наверное, не побежал бы снова па заправочный пункт, если бы по пути в мо- лодежную бригаду не встретил старика Лис- кипа — отца шести сыновей-стахановцев. Везет мне на стариков. Этот тоже шагал по полям с топором, заткнутым за пояс. Мы се- ли на лужок. В лицо нам светило солнце, в полях бродили утренние туманы, густо зеле- нели вымытые и причесанные всходы, пти- чий гам усиливался. — Надумал по бригадам пройтись, — оза- боченно шчал Лискин. — Нажил шесть сы- новей, всех хочется повидать. Доглядеть, как работают. За меньшого беспокоюсь: учиться парню надо. — Он работает хорошо, — возразил я. — Хорошо, да может еще лучше. Горюче- го много жгет. Словно оно в его трактор с неба задаром льется. — Иду вот также на прошлой неделе по нолям, — продолжат рассказывать ста- рик. — Вижу дымок, двигается трактор, тракторист поет. Всматриваюсь под ноги: не пахота, а горе. Кто это пахал? А пахал младший мой сынок Гриша. Конец полосы заделан просто на смех: ямы, кочки, огре- хи. — Гриша, говорю, задержись-ка, сынок. Как работаешь? «Хорошо», — отвечает. — Вижу, мол, что хорошо работаешь. Копец полосы-то кто заделывать будет? Там ямы, да борозды... — Удружил, говорю, сынок... Работаешь на удивление. Пойдут мимо до- брые люди, посмотрят на полосу: «Кто здесь пахал?» — Лискин. «Ах, какой молодец этот Лискин, скажут, — любо посмотреть, что на- делал. Как у него руки не отвалились! Точно палкой всю полосу исковырял, мошенник! И не прогнали его, с трактором вместе, с за- гонки». Пробрал я его до слез, вижу, глаза заблестели. «Сам, говорит, думал переделать конец полосы». Правильно, говорю, ты ду- мал, обязательно переделай. Помолчав, Лискин продолжал: — Позавчера приехал ко мне начальник политотдела, сидим с ним на завалинке," да покуриваем. «Счастливый ты, отец, Григорий Степанович, сыны у тебя молодцы. Я ими много доволен», — говорит начальник. — Да, отвечаю я ему, сыны у меня нигде не подведут. Старик заглянул мне н лицо теплыми лас- ковыми глазами: — Нигде, говорю, не подведут... «А до- мишко, — опять говорит начальник политот- дела, — у вас плоховатый, Григорий Степа- нович». Думаем насчет домика, — поясняю ему, — но поистратились маленько: корозу да еще по хозяйству кое-что недавно купили. А начальник на это: «ссуду директор даст...» Поговорили так-то, а вчера уж получаю бу- мажку из дирекции совхоза. Директор пи- шет: «Товарищ Лискин, вам отпущена дол- госрочная ссуда Ъа постройку дома 1.800 руб- лей». Я век прожил в маяте. Нужда, как на- казанье великое, пятьдесят лет сидела на моих плечах. Совсем было согнулся. А нынче, милый человек, дорожат хорошими людьми. Будет еще не такое время, — еще ярче за- светились его глаза. — Не будет злобы, за- висти. Люди будут жить в дружбе великой. Бу- дут радоваться чужому счастью, как своему. — А когда это будет? — опросил я. — Время-то? — Да. Без злобы и зависти? — Не вдруг. Но оно уже есть. Я живу, к примеру, без горя, радуюсь другим... Однако много еще бродит по советской земле всяко- го дерьма. Слыхал, небось, вчера зараз две- надцать тракторов испортились, точно енот-