Сибирские огни, 1937, № 4

звенели. Кам упал наземь, и люди видели только темный бубен да слышали страшный стук деревянной колотушки. Кам не пел и не стонал, не вставал и не поднимал рук. Он начал камлать совсем молча. И люди поня­ ли, что это будет очень страшное камлание. Вот кам всхрапнул, как бы погружаясь в глубокий соп, и люди услышали плач умер­ шей души. Спины у стариков похолодели. Женщины начали тихо плакать. Кам встал, отблески пламени зажглись на его бубенцах. В суровом звоне и гуле он, стремительно кру­ жась, стал удаляться от людей. Вместе с ним кружилась и размахивала бубном его ги­ гантская тень. Вот он уже совсем далеко, он едет на черном иноходце в подземное царст­ во Эрлика. Тряпки, пришитые к шубе, плав­ но колышутся, словно хвост и грива коня. Вдруг конь прянул назад. По пению и воплям кама люди поняли: впереди река человечес­ кой крови. Через реку перекинут конский волос. По волосу, как по мосту, должен пе­ рейти кам. Колени его дрожат. Капли пота текут с лица. Губы посинели. Пальцы тре­ пещут. Бубен кричит, как человек. Содрога­ ясь от ужаса, кам идет по конскому волосу. Вот он стал перед лицом подземного Эрлика. О чем говорил кам с богом никто не понял или вернее пе хотел понять. Слова были та­ кими, что кровь трещала от них как лед. И пламя костра зеленело. Точно подхваченный бурей, вскрикнул и закружился кам. Он вер­ телся все быстрее и быстрее, все ближе и ближе к земле подходил он из царства Эрлп- ка. Люди не видели ничего, кроме вихря тря­ пок. Не слыхали ничего, кроме звона бубен­ цов. Но вот бубенцы разом стихли. В этой тишине, как удар грома, ухнул кожаный бу­ бен. Кам встал во весь рост. Руки его были раскинуты. Бусы упали с лица на темя. Бо­ рода кама, тонкая и длинная, как змея, по­ ползла на волосатую грудь. Он сел. Люди не посмели подать ему трубку. Не решились поднести араку. Кам сам протянул руку к берестяному подносу, с’ел сердце коз­ ла и повторил еще раз слова Эрлика: — Надо уничтожить Шелковую кисточку— Торко-Чачак. Нечистый дух Тер-Ээзи, хозяин земли, наслал на нас ее красоту. Пока она ходит здесь, коррвы не дадут приплода, дети вымрут. Болезнь старика не пройдет. Женщины упали лицом вниз. Старики при­ жали ладони к глазам и сквозь стиснутые пальцы просочились жгучие слезы. Молодые люди два раза покраснели. Два раза поблед­ нели. — Посадите Шелковую кисточку в дере­ вянную бочку, — гудел кам. — Эту бочку окуйте девятью железными обручами, заколо­ тите дно тяжелыми гвоздями и бросьте боч­ ку в бурную реку. Кам скинул свою тяжелую шубу. Снял шапку, сел верхом и уехал. -1—Эй! — сказал кам своим слугам. — Иди­ те на берег бурной реки, река принесет мне большую бочку с девятью обручами, поймай­ те, выловите ее из воды и поставьте в мой аил. Сами уходите в лес. Плач услышите — не возвращайтесь. Стон, крик донесется к вам — не приходите. Раньше чем через три дня в мой аил не показывайтесь. Семь дней люди не решались выполнить приказ кама. Семь дней плакала Шелковая кисточка. На восьмой день ее посадили в большую бочку и бросили в бурную реку. А у реки в этот депь удил рыбу сирота рыбак Балыкча. Он сидел чуть повыше слуг кама, он раньше их увидел большую бочку, выловил ее, принес в свой зеленый шалаш и выбил топором дно. Торко-Чачак подняла голову. Как стоял Балыкча с топором в ру­ ке, так и остался стоять. Он совсем забыл, что умеет говорить. Его сердце прыгнуло, как кузнечик. В ушах зазвенело. Шелковая кисточка рассказала Балыкче про злого кама. Рыбак вынул девочку из боч­ ки, посадил туда злую собаку и бросил об­ ратно в реку. Слуги кама выловили бочку, отнесли в аил, а сами убежали в лес. Так приказал кам. Они еще недалеко ушли, когда из аила послы­ шался крик, стон, вой: — Помогите! — кричал кам. — Помогите! Слуги бежали еще дальше, еще скорей. Так приказал кам. Только через три дня они посмели вернуть­ ся. Кам лежал мертвым поперек костра. Кто перегрыз ему горло, слуги не могли понять. А Торко-Чачак стала жить у рыбака в зе­ леном шалаше. Но есть им было нечего. По­ тому что рыбак больше не мог удить. Он день и ночь, не мигая, смотрел на Шелковую кисточку и слушал ее нежный смех. Сколько раз Балыкча брал свою удочку, пробовал идти к реке. Шагнет и обернется. Он шел вперед пока видел Торко-Чачак. А чуть тропа пово­ рачивала и лицо Торко-Чачак скрывали ство­ лы сосен, Балыкча бежал обратно, чтобы еще раз взглянуть па Шелковую кисточку. И вот Торко-Чачак взяла раз кусок бересты, вырезала ножом свой портрет, прибила его к палке, а палку воткнула у берега. И Ба­ лыкча, когда переставал видеть ее лицо,