Сибирские огни, 1935, № 1

78 ЩЮ1Ш1111!Я!1№11П111!1!1111!Ш!ПШ!1И Д. Р Я П О Л ОВ бегал по своему полю, торопливо стаскивая в одну кучу снопы. Уви- дев приближающегося сына, старик начал плакать и смеяться одно- временно. Он махал руками, — сын шел по полю, как будто забыв о том, что его могут увидеть и узнать. — Тебя ищут... и как ищут, — старик торопливо рассказывал сыну о последних новостях. — Каждый день ко мне являются ко- мендант Березовский и Логвинов. Все расспрашивают, где ты... Сосе- дей подкупают, следят... До вечера просидел Политов на поле между снопами, закрытый оо всех сторон. Вечером он улегся на телегу, отец наложил поверх него ворох скошенной травы, и они направились в село. У ворот дома их уже ждали два милиционера, комендант Бере- зовский и капитан Аимасов. Березовский сказал отцу: — Ну-ка, старичок, слазь! Посмотрим, кого ты тут привез?! Трава быстро полетела с телеги на землю. Милиционер крепко ударил Политова прикладом и закричал: — Пшел, сволочь! Загоняли нас из-за тебя... А он, ишь ты, как ездит! Политова заперли в арестном доме. Весть о поимке большевика быстро разнеслась по селу. Старухи, дети и взрослые мужчицы собра- лись у арестного дома поглазеть на предстоящую расправу. Но Политова на утро под усиленным конвоем направили в город. В городском арестном доме Политова посадили в камеру, где сидел уже Петров, впоследствии изрубленный белыми на мелкие куски, и бывший шофер совдепа Репин. Репин рассказал Поли шву о том, как из этой камеры нескольких людей выводили на расстрел. Ночью Политова перевели в мрачный подвал под казармой во- инского начальника. Туда до его появления были посажены трое. Один из них — Захар Копряков, рабочий-пимокат, — был на- чальником полевого участка Красной гвардии под Черепановой. Он много порассказал Политову о боях с чехами. Кузнец Александр Копряков и старик Бушуев подсели к рассказчику. Политов сразу не решился расспросить их, за что они посажены. А после было не до расспросов... Заключенных подвергли зверской расправе. За досчатой перегородкой, здесь же в подвале, старика Бушуе- ва несколько раз подвешивали к потолку и били. После допроса его бросили к остальным заключенным, как Кусок мяса. Он был весь окровавлен. Седые волосы запеклись в крови и на- поминали сорочье гнездо. Шея старика из белой превратилась в чер- ноч:инюю. Он пытался что-то сказать, но понять его было невозмож- но, — вместо слов — булькающие хриплые выкрики. Следом за стариком вывели за перегородку Копрякова. Его ду- шераздирающие вопли долго разносились по подвалу. Копрякова по- роли. Он бросался из угла в угол. Он бросался на перегородку,, слышно было, как ногти его царапали доску. Он лез на стенку, сры- вался и грузно падал на пол... Его швырнули в камеру, так же как и первого. Копряков после пытки вошел сам в камеру. В руках он держал разорванные в клочья брюки. Сидеть он не мог. Свалившись на ко- лени, он подполз поближе к оконцу, как будто для того, чтобы под ветерком просушить свое изодранное плетьми тело, по которому ручьями стекала кровь. До Политова очередь не дошла. Палачи, видимо, утомились..- Политов и приведенные в течение дня в подвал большевики на эту ночь были оставлены в покое.