Сибирские огни, 1935, № 1

14 НИШ •1ШШ1111ШШ!Ш М. О Ш А Р ОВ Над полынью всплеснулся ломаный огненный вал. В глазах Ели- зара золотыми шеркунчиками мелькнули освещенные желтые листья. Огонь. Мгла. Огонь- Партизаны молча отстреливались. Между выстрелами из враж- дебной цепочки доносились ободрявшие их стоны. В груди вспыхи- вала радость, что заряды потрачены не напрасно. Смерть белых утверждала незыблемую правоту. Рука крепче обнимала винтовку, глаза увереннее нащупывали прицельные мушки. Казалось правиль- ным одно, что только меткой стрельбой будет скошена и раз навсег- да устранена человеческая несправедливость, вражда, рабство. Поручик Иренков изменил тактику. Он заполз в линию засады и с правого фланга скомандовал: — Залп! Грянуло четыре винтовки. Пули пересчитали гибкие прутья. Пе- ременился фронт. Нижегородов, Симутов и бородач Еким быстро* переползли на новые места. Плоскогрудый Димитрий остался на ме- сте. Он крепко лежал на земле и ни за себя и ни за товарищей уже не боялся. Разрывная пуля сняла его череп и выхлебнула сметливый мозг. По двум фланговым огонькам Симутов выпустил обойму и по- гасил из них один. Нижегородов зорко ловил на мушку выстрелы белых и бил дуплетом по пойманной цели. Вдруг к нему подполз Еким и прошипел: — Ося, ляг за меня и бей с упора. В убитых, говорят, пули не попадают. Возьми патроны. Вытянутая рука Екима упала на землю. На остреньких пулях по- следней обоймы теплился, как свечечки, никель. Нижегородова охва- тило отчаянье, злоба. Он растерялся. Но два огонька, мелкнувшие на опушке леса, привели его в себя. Огни показались такими близки- ми, что Нижегородов остервенел, вскочил на ноги, сорвал с пояса, бомбу и швырнул ее в жалкий остаток разбитой цепи. Грохнул оди- нокий, сухой взрыв. Затрясся лес. Нижегородову хотелось крикнуть: «В штыки!», чтобы поднять на ноги врага. В ушах звенело от взры- ва, в глазах, ослепленных столбом огня, было темно. Ночь стала чер- нее дегтя. — Сдавайся, холоп! — крикнул из черноты поручик Иренков и подал обманно команду: — Взвод... Иренков пустил в ход автомат-маузер. На Симутова упала ссе- ченная ветка. Ветка легла ему на остекляневшие глаза. Нижегородов остался один. Он быстро переполз к толстой березе и выпустил из винтовки остаток обоймы. — Мерзавец! Я ж тебя поймаю, коростеля! — Иренков стиснул зубы и взял точнее прицел. Пуля, пикнув, царапнула Нижегородову ухо. Он пе'редвинулся в поросль и вынул наган. Враги перекликнулись выстрелами и смолкли. Они оба ползли по цепким плетям костяничника. Шорохи их раздражали обоих. Ниже- городов залег. Черные глаза сверлили потемки. Иренков не выдержал томительной тишины. Он нажал на гашет- ку. Комолый курочек отвел очередь и остановился на взводе. Ирен- ков прижался к земле. Он вспомнил любимую фразу: «Побеждает тот, у кого крепче нервы». Вспомнил и почувствовал робость. Болез- ненная улыбка перекосила выбритое лицо. Иренков потянулся к ку- сту. Нижегородов выстрелом разорвал офицерскую фуражку. — Ах ты... На же тебе!. Иренков дважды спустил курок. Известью блеснули березы и вновь потемнели. Нижегородов, опираясь на сильные локти, подтас- кивался поближе к врагу. Он держал наган со взведенным курком. Враги сползались. По траве тянулся осторожный шорох. Нижегоро-