Сибирские огни, 1935, № 1

12 ЦШЕШиЛШ! 1ШШ( ШШШ1ГЕ1Г[Ш11и1ШШПИ1НП1Н]П1и1ШНЕ1Н1Т?Пи]1(НМЕ1!1Н1НИ1!П!Е^ПН1ГиГШЕПГ1П1}ТШП11и1М{П1Н1131и!|1П1Ши М. О Ш А Р ОВ — Каратель значит! — Нижегеродов скрипнул зубами и взвел ку- рок. Щелк пружины точно ужалил Гаркина, в сердце. Он вздрогнул, но осмелел и быстрее зашевелил языком: — Подождите, товарищ, стрелять, наделаете шуму. — Ну, дальше брякай... У Гаркина по лицу скользнула неестественная улыбка. — От белых я убежал с мельницы, чтобы предупредить вас о том, что поручил Иренков... — Знаем палача. Ну, что он? — Видел вас в бинокль, когда вы под'ехали к болоту, спешились и пробрались по кустам в этот лог. Иренков с отрядом в семь чело- век пошел занять березник, чтобы там доадать и захватить вас в плен. Товарищи, вы шли через болото? Нижегородова бросило в жар. Он готов был схватить Давыдку за горло и задавить руками, чтобы он больше не пикал, но сдер- жался и на вопрос перебежчика ответил жестко: — Ты, бандюга, не учиняй нам допроса. Мы еще не у вас в штабе. Васька, Митька, вяжите его и бросьте в бурьян. После до- просим. 6 Дед Ефрем, не шевелясь, сидел под корявой ракитой. Раскрыв рот, он вслушивался в тишину, медленно поворачивал голову и вгля- дывался в проредь кустов. За пазухой у него лежало несколько штук печеных картошек и приготовленная бомба-бутылка. Поперек коленей лежала заряженная винтовка-пехотинка, которую он отбил у белых, будучи в засаде на Апанском тракте. В бою под Ключами Ефрем раз- добыл себе хромовые сапоги. Он снял их с тонконогого офицера, разрезал узкие голенища, натянул на себя форсистую обувь и обно- сил ее по своей ноге. Потом дед Ефрем раздобыл большую шинель и отдал ее своему товарищу, а сам остался в домашнем поношенном шабуре. — Бог даст, отвоюем у мирских захребетников заводы, тогда оболокемся фабричным сукном, — думал Ефрем, почесывая жест- кую седую бороду. — Обвили эти белоручки весь народ и живут на нем, как повилица на пшенице. Ловко умудрились. Впустили ко- решки и в землицу, и в рабочий люд. Опеленали нас, грешных, и как праведнички христовы тянут из нас сок. Вот ты и пойди с ними! Народишко ум потерял, не знает, куда шагнуть. Свернули бы сани с дороги, да оглобельки держат. Хочут, не хочут — едут. Нет, мы, партизаны, народ такой: раз по гужам топором, раз барина обу- хом по лбу! Ушли в лес и за ружье. Пусть-ка теперь возьмут нас! Эх, если бы да весь народ сделал так разом, как мы! Дремавший на привязи конь вдруг поднял голову. Качнулось стремя и чуть слышно брякнуло о кольцо череседельной подпруги. Ефрем сжал цевье пехотинки и осторожно оттянул пуговку затвора на боевой взвод. «Помаячило никак соловку», — подумал Ефрем и лег в кочки. На ребра давила граната. Он хотел поправить ее, но не смог снять руки с шейки ложи. Впереди так же тихо, как киснущее тесто в ква- шенке, чумкнула мокрая земля. Ефрем прижался ухом к кочке. Каблуки сапог пробками выры- вались из болотной просыри. Ефрем, затаясь в кочках, ждал услов- ный посвист Нижегородова. Пароля не было и Ефрем на .своей спи- не ощутил неприятный, но знакомый ему холодок. — Беляки, — подумал он с тревогой. В памяти его мелькнула такая же темная ночь, когда в Устьянском лесу, отыскивали его солдаты, чтобы повесить. Та ночь была страшна, потому что он был