Сибирские огни, 1935, № 1

8 шпuMK i r ? f i i i i . LTur i u j L . i i i i i j j л^ м. ОШЛРОЕГ — Я... — старик проглотил слюну. — Я неимущего класса. — Как?! — Бродяга я. Прозываюсь Федосеем. — Значит, вольная птица? Чем занимаешься? Плетешь корзины, воруешь? — Плету и христа ради прошу, а воровством не балуюсь. — И кормят? — Всяко бывает. Где поешь досыта, а где и подумаешь только поесть. — Та-ак, — поручик побарабанил по столу рукой, прищурил гла- за. На Федо-сее он увидел крестьянские бродни и немедленно изменил допрос. — Фельдфебель Микин, вы его разували? — Никак нет. — Господин бродяга, разуйтесь. — Страмно ноги будет показывать, вашество. Грязцы на них, хоть репу сей, — ответил спокойно старик. — Но могу и разуться, ежели нужно. В голосе бродяги никто не заметил перемены, кроме Еремеича, который видел, что старик в замешательстве отставил левую ногу и начал разувать правую. — Вот, глядите, — Федосей тряхнул дырявой портянкой, пере- вернул бродень вниз голенищем и высыпал на пол обмялья травяной стельки. Иренков закурил папиросу. Ему было неприятно нюхать терпкую отпоть портянок. — Ну, обувайся да шагай в город. За то, что ночью шатаешься, ты скушал одну дулю и тем будь доволен. — Можно и в город. Бродяге все места свои, а ноги не куплены. Что касаемо плюхи, так это вышло сгоряча, потому время военное. Федосей взял под козырь и, кряхтя, покинул избушку. Еремеича охватывал жар. Кровь приливала к лицу. Он не знал, что ему делать? Сказать или нет, что этот бродяга не Федосей, а усть- янский крестьянин Тимофейко, который прошлой осенью ушел из де- ревни, потерялся и только к масленой неделе об'явился у партизан. У привязи разнузданные кони грызли жердь. Хруст дерева как будто отдавался в голове Еремеича, мучимого вопросом: выдать тай- ну бродяги или?.. Он опять вспомнил о погибшем сыне и в голове его помутилось. — Ваше благородие, вы тово... Задуньте светец-то. Сами знаете, что ночью огонек всякая живность издалека видит. Иренков погасил светец. Избушку наполнил мрак. Еремеич груз- но повернулся на печке, взДохн}'л и стал говорить: — Лежу я сейчас и думаю: напрасно вы не приказали этому бро- дяжке разуться на обе ноги. Опеть же не мне учить вас. Только мне, кажется, доводилось слыхать такие вести: какой-то бродяжка, и по имени чуть ли не Федосейка, был у партизан. К ним ведь вся без- домовщина собралась. А бродяжки народ продувной и на всякие дела гожий. Тот Федосейко-то будто бы ходит по миру, а что на уме дер- жит? Умному впору придумать. — Микин, немедленно отправить за бродягой погоню, — прозву- чал в темноте голос Иренкова: — Догнать и расстрелять, как шпиона. Иренков чиркнул спичкой, сунул в рот папиросу и косо посмо- трел на печной чувал. У Еремеича заныло под ложечкой. 3 Стреноженные кони щипали поблекшую траву и с хрустом пере- тирали на зубах жесткую, бесвкусную ветошь. Рядовой Гаркин днева- лил. Прислонясь к наружной бревенчатой стене, он смотрел в синюю