Сибирские огни, 1935, № 1

З А П И С КИ К Р А С Н О ГО П А Р Т И З А НА ЩИИИИШ11111И1И1 lllll IIIIIIIIIIII11ШИИИШИВ 107 — Чем ты тут занимаешься, дедка? — так же вежливо осведо- мился Политов. Дед заправил длинное шило в переметник шлеи и хрипло, едва слышным голосом, ответил: — Чиню, батюшка, шлею чиню. Третьего дня на базаре в Ал- тайском перерезали ребята — пакостники, в насмешку над стариком. И вот чиню. А базар был матерущий, всякой всячины навезли му- жички, видимо-невидимо. Деньжонок бы только надо. Дак вот... — старик вдруг вскочил со своего табурета, засуетился. Обращаясь к партизанам, он укорял себя за плохое гостеприимство и пододвигал вошедшим табуретки. Потом он закричал на старуху, спавшую в углу: — Но, ты... лежишь? Вставай! Вставай, говорю тебе! — Тошно мне, брюхо пучит и щемит... — Вставай! — закричал старик, — какое там брюхо! Не видишь, что ли, — гости к нам пожаловали! Старуха вышла из-под занавески. Было видно, как с трудом спус- кала она свои ноги с деревянной кровати. На ней было множество одежды, отчего фигура ее казалась громадной. Поверх всего она накинула на себя еще рогожу. — Доброе утречко! — заискивающе и ласково обратилась она к партизанам. Партизаны, внимательно разглядывавшие ее, хором ответили на ее приветствие. Женщина подошла к ним ближе. — Да вы чьи будете? — спросила она. — Откуда? По за паху слышу российских табашников. А мы — староверы. — Я и «сам был старовером, — ответил Бабарыкин. — Не курил, а вот как на белых поглядел, да на дела их, так и в бога перестал верить и курить стал. Из общей чашки ем. — Будь они прокляты, эти белые, — зашамкала старуха. — Когда только они, кикиморы, пр опадут пропадом? Ведь до чего доходят, меня трясти взялись, оборвали фартук, тем только и отделалась, что молодуху привести пообещала. Партизаны осмотрели избу, и их подозрения о том, что отсюда производилась сигнализация, рассеялись. За разговором оказалось, что у старика и Кудеяроза были общие знакомые. И тогда Кудеяров рассказал хозяину о том, как белые повесили их общего знакомого некоего Мокрушина. Пока старуха готовила для гостей пельмени, дед рассказывал о бесконечных притеснениях белых, — они все забирали у крестьян и ничего не платили, они пороли и расстреливали ни в чем неповин- ных людей, они насиловали женщин и били прикладами по головам маленьких детей. — Говорят, что советская-то власть, — закончил он, — для нас, бедняков, шибко хороша?! Говорят, в России об'явился Ленин и от- бирает землю у господ для бедняков, а фабрики отдает рабочим?! А у нас что? — Будет и у нас в Сибири, дедушка, советская власть! — ска- зал Кокорин. — И скоро будет. — Будет? — переспросил старик и, услышав подтверждение, за- думался. Он долго сидел молча, а потом он об'явил о своем реше- нии присоединиться к партизанам, и он принялся пришивать к папа- хе красную ленточку. — Поеду, — сказал дед, — запорю хоть одного белогвардейца, see их меньше станет... Старуха обратилась к партизанам с просьбой о том, что если деда ее убьют, чтобы они похоронили его по-христиански. Потом она бла- гословила мужа и, попрощавшись с ним, сказала: