Сибирские огни, 1935, № 1

<96 ш1!]|ш!11ш1!1ш!1!111111ш1>1!шш1ш!111111!1ш д. р я п о л ов В штабе было решено ввести смертную казнь за грабежи, оцени- вая их, как явную котрреволюцию. Первый полк уже выступил. Топот лошадиных копыт разносился по всему селу. Звягин обратился к Политову, показывая на проезжав- ших мимо партизан первого полка. — Посмотрите-ка, все с места в строю курят... а разговоров-то... Наступал вечер. Сквозь щели ставней пробивались бледные лучи света. На окраинах огромного села из-за тесовых ворот и из полуот- крытых калиток выглядывали мужики и бабы. Они старались, чтобы партизаны их не видели. С гор дул резкий ветер. Луна то выплывала, то снова пряталась за быстро бегущими облаками. Лошади двигались быстрым шагом, поводя острыми ушами и грызя удила. Конские гри- вы развевались. Цокали копыта о кремнистые камни, выбивая искры, которые в темноте напоминали светлячков. Кольчугин рассказывал, как у них в станице революционно на- строенные казаки пытались «расказачиться» еще в 1918 г. — Мы подали заявление от 27 дворов. Сегодня, к примеру, по- дали, а назавтра нас всех арестовали, да мало того, что арестовали, да еще и выпороли. Вы, грит, кровью завоеванную казацкую честь поруганию предаете. Ведь наша земля сдобрена кровью наших дедоЬ. Деды за нас костьми ложились, а вы в трудную минуту, вместо то- го, чтобы защищать казачьи земли, предаете казачество. Написали, они нам отпорный приговор. Рассказывая, Кольчугин бросил повод на луку седла и принялся крутить козью ножку. Извилистая охотничья тропка привела трех партизан в село. В этом селе Политов простился со своими спутни- ками и направился к маленькой избушке на краю села. Желтые полоски света пробивались сквозь ставни окон на улицу. В избе за низким столом сидел Кокорин и читал донесения раз- ведки: в Баргаше белые отряды Сагунина и Кайгородова, в Туэкте — их штаб... Кто-то шумно топтался у дверей в сенях. Кокорин закричал: — Входи, кто там?! У нас просто... Дверь сейчас же открылась. Вошел толстый мужик среднего ро- ста. В руках у него была бердана. Черный и курносый, он дрожал от волнения. Зубы его стучали. — Я туэктинекий дружинник Медов, — проговорил он. Партизаны с трудом поняли, что он сказал, настолько невнятно прозвучала у него эта фраза. — Медов? — переспросил Кокорин. — Ну, и что же? — В нашем селе — белые! — Это мы знаем, а вот как ты сюда попал? — Я послан к вам от села. Крестьяне просют, чтобы наступали на Туэкту. Белые порют крестьян, семь человек приговорены к рас- стрелу. Завтра утром их собираются расстрелять... А все наше село теперь за красных. Политов сложил карту. Карту заменил живой человек, который указывал, куда партизанам итти. — Сколько верст до 'Гуэкты? — спросил Кокорин. — Сорок верст. — Где лучше пройти? Сколько там белых? Как они вооружены? В отряде есть мобилизованные или только добровольцы? — Есть и мобилизованные. — Кого больше: добровольцев или мобилизованных? — А кто их сосчитает... — Кто командует отрядом? Откуда отряд пришел и куда на- правляется? Ответами на все эти вопросы дружинник подтвердил донесения