Сибирские огни, 1934, № 6

«А как же, Григорию, Можно иначе? Только б начать, А за нами пойдут...» Шмелями летели К Мефоде вопросы. Эх, до конца, Разошлись казаки! «А як же присяга? Бог ее носит! И що це за люди Б1льшовики?» — «Хотели б увидеть? Так я — большевик?» «Тогда ничего», встрепенулся крик. А Федя, так тот, Рубнул сгоряча: «Гарно! Чего ж ты, Мефодя, молчал?!» ★ В эту ночь хорошо Спотыкаться, От жестокой тоски Воя... Тьма кромешная. Запах акаций. У Карякинской хаты — Двое. Говорят, но почти Не слышно. Разговор ручейка Вроде: «Знаешь, названный брат, Гриша, Я не дам обижать Мефодия». — «Он по твоему в розовом Свете. Все до капельки в нем Хорошо. Ты ошибся, Товарищ Федя; Он оставил нас И ушел. Третий день как о нем Не слышно. Разве так поступает Друг?!» «Что ты» — Федя ответил Гришке, — Про себя же подумал: «А вдруг...» «Федя, я разыскал Выход», Снова жарко шептал Григорий. От его горячего Дыха Задохнулось лихое Горе. Мысль за мыслью низал, Как бублики — То и это лишь сделать Надо, В результате: Кубань — Республика Во главе С Краевой Радой. Землю — поровну. Атаманничай, Войсковой и казачий Круг... «Что ж и это очень Заманчиво! Руку, Гриша, Желанный друг!» ГЛАВА VII. БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ. Курится в легкой дымке свет. Вот солнце подняло ресницы И день пришел, как тихий бред, И встал над розовой станицей. И Федя вышел из хатенки С котомкой за плечами и Чего-то хмур, задумчив... Звонко Над ним кричали воробьи. Кружась от 'солнечного смеха, Они рассыпались окрест... Собрался Федя в город ехать На первый всекубанский с’езд. ★ Город — 5 километров длиною, А шириной — и того меньше... Лето, а пахнет — весною, Яблоками и женщинами. Всегда, и в весны и в зимы, Сияет, как снежные горы, Опрятностью невыразимой Хорошенький маленький город. Со стоном летят трамваи, По главной, по Николаевской. Летят, обо всем забывая, Жуткие, неласковые. Скверик в елочной замяти — Глыба (стоит или катит?) —