Сибирские огни, 1934, № 6

лой крупной аскариде, видневшейся в со­ седнем шкафу. — Ишь, каналья, выставилась, — улыбнул­ ся он. — Не видали тебя, красавицу. Дуг маешь, белая, как лебедь? Красива, да спе­ сива ,— он погрозил ей пальцем. — Ничего, теперь я нашел на тебя управу... Будешь •ерой и правдой служить человечеству... Васильчикову показалось, что глиста з а ­ шевелилась, и он подошел к шкафу. Аска­ рида стояла в формалине безмолвно и не­ подвижно. Присмотревшись, профессор по­ качал головой. Везде в стеклянных банках формалин казался мутным, в нем плавали какие-то хлопья и на дне лежал тонкий грязный осадок. «Ведь уж больше года, однако, не сменя­ ла формалин, — вспомнил Васильчиков.— Больше года!., совсем запамятовал с рабо­ той. Надо сменить». IV. Утром Васильчиков наспех выпил стакан чаю, с’ел бутерброд с маслом и нетерпе­ ливо пошел в лабораторию. — Маринка! — гнусаво крикнул он уже из дв ерей .— Маринка, скажи-ка уборщице, чтобы клетку с кроликами занесла... Да про собаку не забудь сказать... В кабинете Васильчиков одел халат и, расчесывая перед зеркалом усы, задумался. — Как же я назову новый яд? — чуть ше­ велил он губами. — Как бы его позвучней назвать? Разве — солидин? Нет, это рас­ плывчато... Паразитидин? Пожалуй, длинно­ вато. А что, если аскаридин? Аскаридин!.. Васильчиков отмерил в пробирку прозрач­ ной воды и растворил в ней аскаридин; по­ том выстриг на шее у двух кроликов и со­ баки по клочку шерсти и вскипятил в ник- келированной коробочке шприц с двумя иглами. Когда шприц остыл, Васильчиков набрал в него один миллиграмм аскаридина, впрыс­ нул под кожу кролику и с часами в руках стал пристально наблюдать за ними... На нятнадцатой секунде кролик начал зады­ хаться. На мордочке у него появилась jieHa. Внезапно он упал на бок, дважды вытянул ноги, запрокинул голову и затих. — Ужасный яд! — Васильчиков покачал головой. Такую же дозу он впрыснул под кожу черной собаке. Она покорно посматривала на профессора желтоватыми глазами и, лишь спустя минуту, начала беспокойно ог­ лядываться по сторонам. Профессор не- «колько минут проверял у собаки пульс и выслушивал сердце. Потом он стал посте­ пенно увеличивать дозу и лишь после впрыскивания одного сантиграмма аскари­ дина, собака подохла. «Сердце бесспорно усиливает работу, — решил Васильчиков.— Значит, в нужный момент можно поддер­ жать деятельность сердца... Хорошо бы на человеке испытать. Все-таки суб’ективные ощущения не заменишь ничем». «А «е проверить ли на себе? — блеснула у него мысль. — Если профессор Богданов, переливая себе чужую кровь, погиб, то я рискую здоровьем, и то вряд ли...». Профессор засучил рукав, протер тонкую свою кожу ниже локтя спиртом и, впрыснув себе аскаридин, сел за стол, положил пе­ ред собой часы и приготовился записывать свои ощущения. Через сорок минут он по­ чувствовал звон в ушах, потом горький при­ вкус во рту и такое ощущение в сердце, словно там жужжала пчела. Записывая, про­ фессор чувствовал все возраставшее сердце­ биение. Минуты через две сильная тоска ох­ ватила Васильчикова и стало тяжко сидеть в кресле. Торопливо заперев в стол свои записки, профессор, пошатываясь, побрел в свою комнату. — Маринка, скажи там... чтоб убрали, — глухо попросил он и немощно лег на кро­ вать. Ему казалось, что у него вместо серд­ ца два молота бьют друг о друга. V. Два дня Марина ухаживала за больным о/цом, отлучаясь лишь на рынок за продук­ тами. Утром, возвращаясь с базара, Марина из­ дали увидела, как против их дома проха­ живался по тротуару, заглядывая в окна, стройный человек. «Ведь это Гоша!» — Заметив, что он смо­ трит в ее сторону, Марина почувствовала легкую связанность в движениях. — Марина, здравствуй! — крикнул Гоша и пошел навстречу.— Тебя не узнать: вы­ росла. А я сегодня в пять утра приехал... «У него сильно окреп голос, — подумала Марина, улыбаясь. — Настоящий бари­ тон». — Ей хотелось спрятать за спину неуклюжую корзину с молоком и мясом, пока на нее не посмотрел Коробкин. А Го­ ша рассказывал ей о том, что вечером се­ годня в городе комсомольское факельное шествие, будет очень красиво и интересно. — Сходим? — предложил он. — Ой, нет! Вчера внезапно заболел папа и теперь я привязана к дому.