Сибирские огни, 1934, № 6

В свинцовом гостинце — не много добра! Бегут мужики тунгусы и буряты, колчан за плечами и шубы мохнаты. Так честь запродавши и вольность свою три дня и три ночи сшибались в бою в кровавой протоке с бурятскими тайшами... И стали буряты надолго тишайшими. А били их так, словно в гашнике вшей, о чем и писали для пущей острастки в Москву донесенья — казацкие скзски,- и так приказали чернильной душе: — Ярыжка7, казацкую скаску строчи, пусть знают в Москве о казачьем служеньи, да пусть высылают оттуда харчи, и пашенный люд на сибирские земли! III. «КАЗАЦКАЯ СКАСКА». И пишет ярыжка затейную куропись: — река здесь бедова, упряма и уросит... Твоим государевым счастьем дошли, казачьим раденьем и божьей помогой, до братских поганцев, до пупа земли, до каменных гор, до ангарских порогов, — на новые пашни, на рыбные ловли, на земли покудова сиры и вдовьи, — на новую сладкую тугу и муку, — прими под твою государеву руку. Противу приступных опасливых мест сперва водрузили с часовенкой крест. (Да станет часовенной ныне Сибирь, да крестится ныне во всю свою ширь, — да церкви поставим смолисты и новы из бревен столетних и с крышей шатровой, с чешуйчатой кровлей и крыльцем резным, и громом псаломским тайгу огласим!...). Уставили смертные дула пищалей, и огненным боем орду постращали. Потом, на пологом юру, на опушке поставили крепость на водном пути, рубили там стены и ставили пушки р длину четвертей девяти-десяти. Перфильев-казак частоколом обнес, З а ты н и л и бревна вверху заострил, припасом и пушечным зельем снабдил, Жилье понастроил (догадлив был, пес!), две башни поставил, наладил бойницы, следить за зверями, за рыбой, за птицей, а пуще за братской поганой ордой, за диким становьем, за каждой стрелой. А мы для тебя живота не жалели. Ты видишь старанье и службу на деле. 7 В данном случае «ярыжка» употреблен как мелкий пи­ шущий человек того времени — под’ячий, крючкотворец, строчивший жалобы, ябеды и челобитья. Вообще же ярыж­ ка — мелкий полицейский или земский служка.