Сибирские огни, 1934, № 6

щим образом рисует картину историческо­ го развития сибирской промышленности, а в связи с ней и сибирских городов: «Зверо­ ловство, как и золотопромышленность, не оставили прочных культурных памятников в местных лесах. Прииск, сегодня разраба­ тываемый и кишащий жизнью, завтра за- ростает травами и лесом попрежнему и население идет на новое место, чтобы то ­ же скоро его бросить. Так пройдены Том­ ская, Енисейская тайги, оставшиеся без в с я ­ ких признаков жилья, и теперь подвиж­ ное и временное население копошится на Олекме и Витиме. Города также, не имея прочного и культурного значения, не име­ ют и будущего. Некоторые из них,, как Тобольск, созданные для административных целей, рушатся и гннют, как только пере­ носится из них управление; другие подняв лись и возникли по пути золотопромышлен­ ности, но с ее упадком и они рушатся. Так создался Томск, обязанный процветанием золотым приискам, так создавались Ени­ сейск и Красноярск.. . Сибирские капиталы не оставляют никакого после себя следа; нет солидных зданий, фабрик, общест:#:н- (Шх учреждений, музеев, библиотек, харак ­ теризующих цивилизованную жизнь... Ка­ питалы только переливаются из одного ме­ ста в другое: сегодня их влечет золото­ промышленность, завтра винокурение, потом пароходство и т. д. Маклачество, перепро­ д а л о всякого рода, ростовщичество, тран ­ зит — вот главные отрасли занятий. Ниче­ го прочного не существует, ни ремесел, ни промышленности».1 Этот*, характер развития сибирской эко ­ номики, не исключая и сельского хозяйст­ ва, был результатом хищнической колони­ альной и колонизационной политики рус­ ского капитализма, снимавшего сливки с естественных богатств Сибири, кочевавше­ го из края в край в поисках все более лег ­ ких и богатых об’ектов освоения и экспло- атации. Даже «земледелие здесь не оседлое, а кочевое, беспрестанное распахивание но­ вин, истощение почвы и переход на новы? места; нередко население даже меняет зем­ леделие на скотоводство и звероводство»'. В связи с этой характеристикой истории хозяйства, приведем не безинтересный взгляд о сибиряках, высказанный А. П. Ща ­ повым и подтверждаемый Ядринцевым. «В 1 Ядринцев, — Судьбы Сибири. «Неделя» 1873 г. № 5. 2 То же. умственном складе великорусского человека более отразилось влияние продолжительно го, исторического тысячелетнего опыта к отчасти влияние европейски образованного класса. В умонастроении сибиряка более от­ разилось влияние дикой сибирской приро­ ды», — говорит Щапов. «Это умонастроение характеризуется за­ бывчивостью всякой исторической тради­ ции, утратой поэзии и отсутствием всякого идеального чувства и поэтической мечта­ тельности. Сибиряки большей частью з а ­ были всю древне-русскую старину, все эпи­ ческие сказания или былины великорусско­ го народа, даже большую часть великорус­ ских народных верований или суеверий, примет и обрядов увеселительных»... Си­ бирское население забыло не только выне­ сенную из России, но и собственную исто­ рию, — говорит далее Ядринцев. Это от­ сутствие исторических традиций можно об’яснить постоянными приливами нового населения и смешением их. Особенно боль­ шое влияние на это оказывала непрочность, подвижность самой экономики Сибири, о которой так ярко говорит Ядринцев. Такие условия существования наложили на сиби­ ряка печать индивидуализма, инертность к общественным и историческим явлениям. В истории после Петра, — говорит Ядр.ин- цев,—сибирское население редко принимало участие в общей судьбе государства. Самыг события доносились сюда смутно и неред­ ко вели к недоразумениям, как например внезапный бунт тарских жителей, не приз- навЩих акта о наследии Петра I. Народные волнения, как Пугачевский бунт, едва ко: нувшись западных частей, дошли до Сиби­ ри в смутных преданиях и рассказах. Вой­ ны, государственная жизнь не возбуждали здесь особого патриотизма. Во время оте­ чественной войны 1812 г. в Иркутске были построены триумфальные ворота, говорит предание, для приема Наполеона, а один забайкальский город (Верхнеудинск, см. Письма) отказался чем-либо ознаменовать юбилей Петра I»1. Ядринцев останавливается на таком круп­ ном историческом явлении, имевшем место в Сибири, как борьба городов с админи­ стративным произволом губернаторов. Эта борьба возникла в начале XIX века, когда] городские общества достаточно созрели » сплотились. Губернаторы Трескин и Пестель делали все, чтобы подавить независимость 1 Н. Ядринцев, — Сибирь, как колония стр. 106.