Сибирские огни, 1934, № 6

жизнью, под действительным ружейным, пу­ леметным и артиллерийским огнем, вынес на руках из окопов подпоручика Ордынско­ го, Александра Николаевича, тяжело ране­ ного в левую руку, и, будучи ранен сам на пути к перевязочному пункту, доставил подпоручика на означенный пункт. — Молодец! — сказал генерал, — прика­ лывая георгиевский преет 4-й степени к гимнастерке Платона. Платон забыл казенную формулу ответа, смутился и, напрягая память, вытягиваясь в струнку, неуверенно произнес: — Рад служить царю и отечеству, ваше превосходительство! Медуза Федоровна, поздравляя своих пи­ томцев с «высокой наградой», расцеловала каждого. Прапорщик брезгливо дергал уголками губ. Генерал последовал примеру патронессы. Потом долго целовал ей руки и, обращаясь к раненым, умильно говорил: — Медуза Федоровна — любящая мать героев родины. Боготворите ее! Чудный об ­ раз ее чистой души должен навеки войти в ваши сердца. Он будет хранить вас на поле брани. Бейтесь за него с врагами так же, как за царя, за веру... С этого дня к Медузе Федоровне стали чаще, чем раньше, приходить ее. знакомые. Она с гордостью .показывала им свой лаза ­ рет, знакомила со своими питомцами, под­ робно рассказывала о их подвигах. Разна- ряженные, пахнущие духами женщины всех возрастов, щеголеватые молодые и импо­ зантные пожилые и старые мужчины слу­ шали рассказы Медузы Федоровны и смо­ трели на героев с снисходительным любо­ пытством и восторгом. Они скоро осточер­ тели раненым. — Расфуфыр-ханжи, прости господи! — сказал сосед Платона по койке. — Чего шляются? Медуза Федоровна старалась всячески развлекать поправлявшихся солдат. Она чи­ тала им газеты, книжки, играла с ними в лото, домино. Два раза в день они ходили гулять по Литейному проспекту. Медуза Федоровна горделиво шествовала впереди под руку с одним из своих георгиевских кавалеров. Прохожие осматривали эту ко­ манду с головы до ног, как диковинное зрелище. Все эти «развлечения» у раненых быстро вызывали тоску. И играть, и гулять им хотелось одним. И они словно воскре­ сали, когда Медуза Федоровна уходила куда-либо из дому. Тогда начинались прос­ тые, грубоватые, но непринужденные и по­ тому действительно веселые разговоры! Не такие минуты и часы были редки. Платон почувствовал себя достаточно ок­ репшим, чтоб добраться до дому. Он обра­ тился к Медузе Федоровне с просьбой на­ значить его поскорее на комиссию. — Разве тебе плохо у меня? — спроси­ ла Медуза Федоровна, испытующе всматри­ ваясь в лицо Платона. — Никак нет, — ответил Платон. — Со­ скучился по дому... Жена, дочки... — Хорошо, — тихо и чеканно произнесла Медуза Федоровна. Ночью Платон проснулся, почувствовав чьи-то прикосновения. У кровати стояла одетая в темный шелковый халат Медуза Федоровна. Ее рука лежала на груди Пл а ­ тона. Платон испуганно дернулся. Медуза Федоровна приложила пальцы к губам, 'н а ­ клонилась к лицу Платона. Он вспомнил зе ­ леные глаза сестры милосердия в фронто­ вом госпитале. — Ты скучаешь, — прошептала Медуза Федоровна. — Идем ко мне... Платон приподнялся и, тихо покачивая головой, сказал: — Товарищ услышит... Проснется... Нехо­ рошо выйдет. Медуза Федоровна выпрямилась. — Спите, Пеньков, — сказала она голо­ сом, полным ненависти. — Завтра вы пой­ дете на комиссию. Комиссия дала Платону полуторамесяч- ' ный отпуск. Через день Платон распрощал­ ся с оставшимися в лазарете Поярковой солдатами. В гостиной Медуза Федоровна показала Платону на узелок, лежавший на столе: —Тут — провизия... Вам на дорогу... Платон хотел сначала отказаться, но со­ образил, что едва ли ему хватит получен­ ных казенных денег на всю дорогу, взял узелок, буркнул «спасибо, прощайте» — и ушел... Путь до Самарской был длинный, скуч­ ный. В вонючем вагоне четвертого класса сильно трясло, — и на третий день у Пла­ тона нога начала потихоньку ныть. Вспоминался фронт, вызывая ряд про­ стых и вместе с тем мучительных вопросов. Кого еще ранило в полку? Кого убило? Скоро ли кончится эта война? Зачем во ­ обще надо воевать с немцами? Что они сделали нам худого? Такие же, ведь, у них солдаты — люди, как и русские. Вспоминались дни в лазарете Медузы Федоровны. Чисто, уютно, тепло и еытиО' было в нем, но — скучно. И все — как не­