Сибирские огни, 1933, № 9-10

старик, не меняя тона, вел раосказ без пе- рерыва. — Ведовского Кудеяра Мироныча Шары- пова встренул я за границей в монголь- ских степях... — Кудеяра Мироныча! Да не может быть! — вскинулся снова Автом. Но Мосей Анкудиныч не отозвался ни одним движе- нием на слова' Пежина. — Встренул я, значит, Кудеяра Мироны- ча. Живет — рукою не достанешь. Не хуже, чем и мы ^до революции жили. Домина о восьми комнат огрохал. Одних работников шесть человек держит. Лавку с красным то- варом имеет. На монгольском, на китайском языке вычифунивает, куды тебе, худенько- го коренного азиата с ног сшибет. Сатов- ка, торговля так по-ихнему называется, —- пояснил Мосей Анкудиныч, — у него такая, што твоя ярманка. И скотом, и кожами, и шерстью, и хлебом. Одним словом — име- нит, в больших капиталах купатся мужик. Серебряные ланы, вроде бы наши рубли... — Рупь и пятьдесят с пятачком! — быст- ро поправил Мэсея Анкудиныча Автом Пе- жин* не раз бывавший до революции и в Чугучаке, и в Кобдо с караванами мараль- их пантов. Рассказ старика о торговле Шарыпова потряс жадного Автома. Скупой и расчет- ливый, носивший одни и те же хромовые са- поги двадцать пять лет, надевая их только в моленную, он всю жизнь мечтал о торгов- ле скотом. В овцах, коровах, быках и мон- гольских яках Автом разбирался лучше, чем в людях. Любимое его удовольствие — определить на-глаз живой вес намеченной к убою скотины. — Наплюй мне в глаза, если не девять пудов в ней весу, не полтора пуда нутряно- го сала и не восемнадцать четвертей ко- жи, — определял Автом приготовленную под закол корову... И не было еще случаи, чтоб он ошибся больше, чем на кило. Искусство Автома для мужиков было за- гадкой, а постиг он его в ранней молодо- сти на Чуйском тракте, от монгольских скотогонов. — Амбань тамошний, вроде как бы наш губернатор, в гости, сказывают, к Кудеяру Миронычу частенько наезжает... — Известно, Китай, продажна душа, каж- дого за серебро, за маралий рог купишь...— не утерпел, вставил Автом Пежин. — Автом! — строго сказал дед Мосей и метнул на него осуждающий взгляд. Автом уронил руки на колени. 4 — Рану разворошил, вот и не стерпел,— печально сказал он и замолк. — Подданство китайско Кудеяр Мироныч принял, а весь дом и домашнюю моленную в твердой обрядности содержит. ...Монголишки, теленгитишки, кыргызчя востроголовая — вся у него в долгу, как в шелку. В торговле они, известно... Автом дернулся, хотел что-то сказать, но Мосей Анкудиныч предупреждающе взгля- нул на него, и он только поерзал на лавке. — Да, как в торговле они баран-бараном, ну, а ему разума господь на десятерых от- пустил, ну, вот и благоденствует. Только люду нашего там- мало. Tfcoe семейных ра- ботников, дальних, рассейских, с белой вла- стью еще забежали. Дак щибко они допы- тывались, што да как — гребтит.ся, говорят, по родной земле, а у самих глаза потеют... ...Неделю я выжил у него — не отпускал. И вот живу я у него день, живу другой, а на душе моей таково ли сумрашно, што и сладкий кусок в рот не лезет. Как пос- мотрю, посмотрю я на л:..:сую степь, на суп- лошеннеющие .скуластые образины, на го- лые масластые кыргыцкие груди — с души воротит..: Не эти, говорю, земли нужны нам, Кудеяр Мироныч. Не песок сыпучий, не глина соленая, не обожженная ст.епь с Азией дикой и черной нехристыо, а горы и храмовая тикота тайги. Травы в рост лоша- ди —• вот об чем плачет душа моя. И по- ведал я ему весь наш плант. И вот тут-то и 1 давай он меня всячески улещать. Садитесь, говорит, поблизости на степь — богатства на всех хватит. Народ, сам видишь, — не народ, а чернозем — коло такого народу только и жить... Пачпорты, говорит, ки- тайцкие у амбаня исхлопочу, только прор- витесь через пограныциков. А што лесу нет, дак и к степу, говорит, люди привыкают и об широте ее тоскуют... Не сдался я... — Ну, это ты напрасно, — не выдержал Автом. — Горы и тайга, оно, конешно, што гово- рить, но ежели и в степях дивидент есть...— Но Автому Пежину не дал говорить Егор Егорыч. Он схватил его за руку. — Повремени, Автом Поликарпыч. Ради господа, повремени! У меня от рассказа дух в груди займуется, а ты за каждо-вся- ко встреваешь. Я так со своей етЪроны ду- маю, што Мосей Анкудиныч промашки не сделает... Мосей Анкудиныч посмотрел на Егора Егорыча, потом на Автома, хотел что-то сказать, но перерешил и тем же спокойным, тягучим голосом повел повествование.