Сибирские огни, 1933, № 9-10

дели. Селифон слушал их молча и думал о -чем-то своем. Встреча -с Самохой Суховым на горе, вы- стрел в колхозной пасеке, залитый кровью бок -серого мерина, арест Тишки, его прими о раненом вор-е, рассказы Виринеи Мирони- хи — все это сплелось в одно. Селифон шагнул в горницу, плотно закрыл . за собою дверь и лег на кровать. Сообщение Фроськи о вступлении в кол- хоз Акинфа Ов-ечкина, близнецов Свищевых, братьев Ляпуновых и Кузьмы Малафеева, с кото-рым он одну зиму соболевал вместе, до- клад Дмитрия, в котором он, якобы, руга- тельски ругал его, Селифона, н-е могли за- слонить впечатлений от встречи с Тишкой Курносейком на берегу реки и его криков с лодки. Он лежал на кровати, большой, с рассы- павшейся по груди кудрявою черной боро- дой, с разброшенными по постели руками и смотрел в потолок. О чем думал Селифон, вряд ли и сам он ответил бы -сразу. Вся жизнь его последних лет вихрем пронеслась перед ним. • Вот он встречается с Марин-ой на полянке, за домишком Виринеи Миронихи. Вот он в артели и опять рядом с ним Ма- рина, стройная, как ель в лесу. С большими синими глазами, такими -синими и ясными, что, казалось, через них можно просмотреть всю ее душу насквозь. Вот он, выгнанный дедом Агафоном, живет в работниках у Са- м-охи Сухова. .. «£амоха Сухов! Самоха Сухов! . . .» И Селифон уже снова начал собирать вое- дино и рассказ Виринеи и крики Тишки Кур- носенка. — Он может, конечно, может... — загово- рил в-слух Селифон, вспомнив, как Самоха Сухов присвоил загнанную в свой мараль- ник чужую маралуху и зар-езал ее на мяси... И опять вставало в памяти хмурое апрель- ское утро, когда его, вместе с Тишкой Кур- носенком, повезли в город. Он* видел такие же протянуты-е, как и у Виринеи, руки Ма- рины, бившейся на ' берегу, у рыклинского прясла... Селифон встал и ушел в кузницу. От обе- да он отказался. Но и шум раздуваемого горна, и ковка не могли -отвлечь от дум о Марине, об увезенном Тишке. — Ну, что он мне, на самом-то деле... сват, брат, больша родня. Сам тоже хорош гусь... — заговорил вслух, пытаясь отделать- ся от мыслей о Курносенке. До вечера Селифон не вых-одил -из кузни- цы, пережег -в горне несколько кусков же- леза, неловким ударом погнул клешни и за- крыл кузницу. Решение пойт-и к председателю сельсовета Герасиму Андреичу и рассказать ему все созрело сразу же после отчаянных выкрил ков Т-ишки и рассказов Виринеи. Но весь день он всяч-е-ски противился ему, опасаясь, чтоб не подумали, что он пришел к ним, за- искивая перед ними, вставшими крепко на ноги, без его, селифоновой, -помощи. С веч-ера рано лег спать. • Утром Селифон успокоился. — Будет, и так хватил через него досы- та... До обеда он готовился к поездке в кед- ровники «бить -орехи». Фроська, под всякими предлогами, загля- дывала к нему в амбар. Разыскивая то ста- рое гусиное крыло, то веретешко, заткнутое под крышу, -она подолгу оставалась с ним, стараясь помочь ему чем можно.. — И меня возьми с собой, Селифоша... А уж я орехи бить! — попросилась -она. . Но Селифон промолчал. — Другие мужики без жен и шагу не ступнут. А у нас... Селифон выпрямился и сдвинул брови. Фро-ська сжалась и вышла. Селиф-он швырнул в угол нож, которым он обстругивал длинное «било», задумался. Ее бы и на шаг не отпустил... Сели бы верхами и на целую неделю на Щебенюху в кедровники. Рябчиками и глухарями бы про- кормились... Балаган бы те-о-о-плый-теплый устроил бы. Моху бы в н-его надрал под бок... Отдыхай, женушка, ночь-ноченскую на руке... — Селифон встал и упоенн-о по- тянулся. Работать уже больше не мог — по- шел к реке. И-снова Марина, Тишка, Тишка и Марина преследовали его всюду. — За што, на самом-то деле, мучиться бу- дет в тюрьме человек, а какая-то там сво- лочь, которая меня на работе пекарчила, белым свет-ом пользоваться... — Селифон был раздражен до крайности. — Хватит -ему, и без того хлебнул го- ря... — Селифону было жалко себя, остав- ленного Мариной, но он не хотел сознаться себе в этом и перенес жалобу на Тишку. — Какая-то там кулацкая гадина ползать по земле будет... -— распалялся он все боль- ше и больше. В сель-совете, как всегда, толпился народ. Селифон направился прямо к столу. Там си- дели Герасим Андреич, Акинф 'Овечкин, Дмитрий Седов и Костюха Недобитков.