Сибирские огни, 1933, № 9-10

гор, курившихся розовыми от заката тума- нами. Не мог налюбоваться красками осен- ней тайги. После долгой разлуки она каза- лась ему похорошевшей, как лицо любимой, осиянное радостью встречи. Вся его жизнь встала перед ним в этот тихий, чуть хмурый вечер. Вот он, вместе с отцом, впервые взятый на промысел, сидит в уютном шалашике, сделанном дедом его отца. Подновленный им три года тому на- зад шалаш этот на соседнем увале и сейчас еще цел, наверное. На старинной выгари, уросшей белобокими березами, на одну из наиболее «присадистых», но замечанию от- ца, с ловкостью белки о.н взобрался до по- следних сучков. Разгоревшись от усердна и ответственности, «самолично» утвердил на погнутой ее вершине (верный признак ча- стого посещения тетеревами) пару косачи- иых чучел, трогательнс-неловких, сшитых отцом из старой плисовой штанины, напо- минающих скорей валеные отопки, чем си- зо-броизовые тела краснобровых петухов. На исходе дня, как кровавый глаз, также падало солнце за гребень Пазушихинского белка'. От зари бока берез стали пунцовы- ми, румяно тлели и медленно тухли, как до- wr-Trrvi'H. т а кже пробегали прощаль- ные блики по черной шкуре тайги. Только В ОЛНО В а ЛСЯ ОН т о г д а сИЛЫнеД. . .® « o w m m i r подлета птицы. Широкое бородатое лицо отца было спокойно >и торжественно, как спокоен был и весь мир, окружающий их шалаш. Хотелось первому заметить и первому убить первого вылетевшего на кормежку тетерева. И долго непонятно ему было, как они могли бесшумно, такой , стаей, агатовы- ми сережками унизать раскидистые березы. Помйит он, как прижался к холодному прикладу шомпольной винтовки, и береза закачалась на мушке вместе со всеми тете- ревами сразу. Зыбились стенки шалаша, зы- билась и земля под ногами. Он уже совсем было нажал на спуск, но отец успел 'схва- v тить его. И шопот его голоса показался ему чужим, еле достигающим до сознанья. ... «Повремени, пусть обсидятся, а потом вместе...». Но, и слушая его, не переставал дрожать. Отец, очевидно, понял все и ото- брал у него винтовку. Только теперь он увидел по-настоящему птиц, жадно ощипывающих березовую моч- ку. Тут были и тяжелые с синеватым отли- вом пера, с разлетистыми хвостами и бар- хатно-белым подхвостьем широкогрудые ко- сачи. Качаясь на гибких ветках, они быстро склевывали желтоватую, т ерпкую мочку. Обобрав ближние веточки, — забавно тя- нулись к дальним, напрягая мощные шеи и прираспуская крылья в ослепительно белых проточинах. Были тут и скромные рябушки, заметно • уступающие в росте и пышности оперения самцам. . Услышал, как они перетокмазлись между собой на непонятном ему языке. Ясно раз- личил округлое и жирное коканье петухов, игривое их поуркиванье от более мягкого похоркиванья тетерок. Некоторые из птиц сидели на самых вершинах, настороженно подняв головы. Но вскоре и они начали на- бивать зобы пахучей, клейкой мочкой. «Теперь можно. .. Все жрут». .. Отец спокой- но потянулся за своей винтовкой. «С ближ- ней березы, самого нижнего»... А сам он то- же припал к ложе. Еще дома они уговори- лись стрелять одновременно, мысленно каж- дый считая да трех. Дома это у них выхо- дило отлично. Но выстрелил он первый. Те- терев его только подпрыгнул, недоуменно покрутил головой и вскоре снова начал щи- пать мочку. Схваченная пулей ветка, падая, долго перезванивала по мерзлым сучкам. После негромкого выстрела отца, птица мепко'51 СГ1 оuV- 2 ' ' 1—пли л л р А ^ л Злпачгяд вин- товку».. г«» не видел мерки и сыпал порох ~на сторону. Отец успел уже спустить на зем- лю еще д в ух петухов, а он все никак не мог надеть рябчатого пистона на втулетчу. Но зато убитый им единственный тетере» из восьми взятых отцом оказался самым кра- сивым и тяжелым из всех, каких' он видел и убивал в последующих охотах. Свалившийся после его выстрела на зем- лю, отчаянно хлопающий крыльями п е ' ух сорвал его с места. И, если бы не рука от- ца, он бы кинулся к нему, упал бы на него грудью, впился зубами в сине-стальную го- лову косача, чтоб он не отлежался и не уле- тел в пихтач. Но рука отца была тверда и взгляд уничтожающе суров. Стрелять он уже больше не мог в тот ве- чер. Не отрываясь, он следил, как птица ус- тало выгибала шею, как все тише и гише била по земле глянцевито-черным, с бело- бархатной подбойкой крылом, беспомощно и дробно перебирая мохнатыми лапками. И сейчас еще видит Селифон эти березы, унизанные нахохлившимися тетеревами на фоне угасшей зари. Слышит слова огца: «Темно, пусть дремлют — зобы просижива- ют.. Пойдем потихоньку». .. И забудет ли он эту первую ночь у к ост-