Сибирские огни, 1933, № 9-10

репного, что он один. «Рявкнуть бы по-мед- вежьи, вот бы схватился»... — мелькнула озорная мысль. Петухов сделал шаг к кустарнику, и Тиш- ка с трудом удержался на дереве. — Ой назад! Ой назад! — беззвучно шеп- тал он. Тело его мгновенно похолодело, и от зво- на в ушах Тишка оглох. Но Герасим Ан- дреич снова наклонился и что-то поднял с земли. Тишка облегченно вздохнул. Петухов •повернулся и, медленно пошел к пасеке. Звезды завалило тучами. Говор Крутишки вырос, он уже наполнял всю долину. Под певучие звоны волн Тишка подремывал. По- рой ему казалось будто он сидит на боль- шом токочище и 'слушает яростное буль- буканье тетеревов. Бременами в торопливом плеске струй слышались ему голоса далеко- го хора, и он даже улавливал мелодию зна- комой песни. Ночь полнилась молчанием и таинствен- ными шорохами Тишка уже утратил спо- койствие. Он напряженно всматривался в темь. За узким кольцом пихт, камней и ко- лодин таилась пугающая неизвестность. С высохого утеса сорвался тяжелый ка- мень. Тишка пригнулся, гранатный прыгун мчался ему в голову. Стремительный и тя- желый бег его долго сотрясал землю глу- хими ударами. С разлету камень осекал тонкоствольге пихты, как удар топора. Эхо гулко вторило грохоту по горным ущельям. «Ззерь, наверное, камни пущает»... — Тиш-. ка был убежден, что это медведь «играет», сталкизая с вершины гулкие катуны и, сбо- чив голову, слушает разрубающий ночь гро- хот. Продолжительностью бега камня он измеряет глубину долины. «Козлов стращает»... — Тишке было из- вестно, что от шуму козел всегда бросает- ' ся в гору и нередко попадает медведю в ' лапы. Он и сам не раз пользовался звери- ным приемом — пуская камни, подстерегал козлов ка перебегах. После грохота тишина казалась звеня- щей. Но вскоре ухо снова стало улавливать загадочные шорохи. Тишка знал, что кажу- щееся молчание ночи обманчиво. В писке J вверков, в беззвучном полете сов, в чуть ; сль/шном цоке легких копытц по россыпям он угадывал таинственную жизнь тайги. На ближнем хребте дважды осатанело страст- ; но взревел козел. Раздирающий рык его не- истово боднул гулкую тишину ночи. Вскоре там же громыхнул выстрел. «Коз- ла кто-нибудь по -боку ошарашил. Не бегай по ночам бородатый блядун...» В полночь издалека, с другой стороны го- • ры до слуха его долетел протяжный, высо- кий и чистый, как ззук фанфары, любовный призыв марала.. В крике племенного панта- ча Тишка угадывал и томленье по самке, и вызов на бой соперника, и тоску по голово- кружительным горным стремнинам, по ши- рокому простору тай-и. «В артельном маральнике это... Быки за- играли, значит бедка подшерсток набирать начала...» Тишка вдьихял смолистое тепло леса. От земли чуть пахло тлением. В писке задав- ленного хорьком шадака-сеноставца, в за- пахах гниющих листьев он видел извечный круговорот жизни, ежесекундное умирание й рождение мира. В другое время он бы восторгался загадочной мудростью земли. В другое время Тишка отозвался бы на крик марала искусным подражанием, трубя в ку- лак. Но теперь все ощущения заслонил при- знак близкого зверя. Тишка ждал его ото- всюду. В любую минуту он видел его выра- стающим из каждой пихты. Ему даже каза- лось, что он слышит похрустывание валеж- ника под тяжелой его пятой, хотя Тишка и знал, что поступь крадущегося медведя бес- шумна. Временами нос его улавливал даже запахи звериной шерсти, впитавшей дикую хмурь ущелий, сырую отноть древних мхов. Затылок Тишки обдавало горячее з ери- ное дыханье. Курносенка бросало' в озноб. Он крепко прижимался к дереву, с трудом удерживаясь от крика. В такие мгновенья сердце его сжималось до боли. И только мирные всхрапы петухогской лошади, пас- шейся на соседнем косогоре, успокаивали Тишку, напоминая о близком соседстве дру- гого человека. Зверь пришел на рассвете, когда ,и реч- ку, и лес спеленал туман. Тишка продрог. Спина и ноги у него оне- мели. Он несколько раз порывался слезть с дерева и растянуться во весь рост, смежив глага. От длительного и напряженного ожи- дания страх перед медведем прошел. Удер- живала Тишку только боязнь отпугнуть зве- ря. Он был убежден, что медведь всю ночь пролежал рядом, выжидая сладкого преду- треннего часа. Несколько раз выхоли'я Герасим Андреич и громко улюлюкал и колотил в ведро, каж- дый раз пугая Тишку. От голоса Петухова, от дребезжащих звуков железа Курносенку становилось весело. Он растирал отекшие но-