Сибирские огни, 1933, № 9-10

— вспомнил Курносенок слова Дмитрия на горе и засмеялся. — Лучше себя никого на свете, думают, нет.... Ему уже стало даже жаль, что работу он •закончил так быстро и опять нечего бьцо делать. За время работы он несколько дней не осматривал ульев и теперь торопливо шел по рядам. У дальнего конца постанова, где изгородь подходила к речке, остановился и, не доверяя глазам, начал торопливо про- тирать их. Но лоб уже покрывался испари- ной, а зубы выбивали дробь, как на моро- зе. — Батюшки! взревел Тишка и сорвался с места. У подстановочных кольев, на земле, валя- лись только две крьсшки, а ульев не было. Тишка испуганно озирался по сторонам и только теперь заметил, что и верхнее пряс- ло изгороди, у речки Крутишки, повалено. Он быстро перескочил через него и на бере- гу увидел пустые ульи « разломанные рам- ки. Мед, вместе с пчелами, был начисто уни- чтожен. — Медведь! Молонья расшиби, медведь! Да не розарвало бы тебя, черную немочь!— Тишка хватал то изломанные рамки, то опо- рожненные ульи. Ночью, преодолевая страх, вылез из ам- шаника с ведром в одной руке и с деревян- ной колотушкой — в другой. За опояской у него был заткнут топор. Из всех углов на него ощетинилась пугающая чернота. Он под- нял ведро над головой и часто-часто з-эбум- кал в него. И когда бил в оглушительно гре- мевшее донышко, не чувствовал страха, но стоило ему лишь на минуту остановиться, и тотчас же начинали казаться подползающие на животах волосатые звери, с сверкающими в темноте зелеными глазами. Три ночи прокараулил, неустанно позвяки- вая в ведро, Тишка, а на четвертую не вы- держал, и сон подмял его. Утром — тревож- ное предчувствие новой беды заставило его опрометью кинуться в дальний конец поста- нова. И снова, словно по выбору, было уне- сено два самых лучших улья. Погрузив улей в воду, грабитель задушил пчел и начисто выбрал мед. О том, что проделывал медведь, Ткшка догадался по мокрым стенкам опоро- жненных ульев. — Не поверят! Да и какой дурак вору по- верит, ч.то пришел какой-то там медведь и сожрал самолучших четырех улья пчел... — На плечи Тишки наваливалась такая тяжесть, что он не выдержал и опустился тут же на берегу. — Сам, скажут, обработал, а на медве- дя свалил... И почему, окажут, за лето-ле- тенское у старика урону, кроме твоего соб- ственноручного вредительства, не было. А тут, без году неделя —- и вдруг медведь. «Толкуй, Тишенька, кто о-ткуль, а мы-то уж тебя хорошо знаем...» — Курносенок беспо- мощно озирался по сторонам и готов был расплакаться от тоски и обиды. Ему казалось что все, решительно все, как сговорились против него. И никто не только не поверит ето оправданиям, но и поднимут его на- емex. И уж никогда больше, «и в чем и на «маковое зерно» не д'оверят ему. Это-то больше всего и угнетало Тишку. Доверие, оказанное ему артелью, его ра- бота по расширению подвала за эти корот- кие, дни вызвали столько новых ощущений, так -они были для него необычны, волнующи и вдруг. .. В первый момент ему даже приш- ла в голову мысль: «А дам-ка я теку с пасе- ки куда глаза глядят и пусть тогда думаю." обо мне что им угодно»... Мысль о бегстве всегда приходила первой Тишке после со- вершенного им непоправимого поступка. Но. он так же, как и -после истории с коровами, решительно прогнал ее. Доверие артели на* столько прочно связало его теперь, что ра- зорвать с ними было уже немыслимо, как собственными усилиями оторвать себе руку. Тишка поднялся и пошел в деревню: «ска- жу, а там пусть не верят, снимают с должно- сти...». Жалость к себе горечью затопила горло. Но чем безнадежней настраивался Тишка, тем решительней нарастал протест. — Врете! Поверите! Заставлю поверить!— Он еще не знал, как и чем докажет артель- щикам, что не он, а медведь разорил ульи, но уже начинал убеждаться в этой возмож- ности. — Заставлю! Заставлю! — успокаивал он себя убедительностью своего голоса. Шаг Тишки убыстрился. Курносенок уже бежал в гору. «Он придет! Обязательно -придет! — бле- снула догадка.—Придет и с'-ест не один еще улей... Придет! Придет! —- радостно твердил Тишка. — И я поймаю его! Поставлю кап- кан и поймаю!» — выросло решение. С горы он сбежал так стремительно, что после и c:t.M 'поразился, как не разбился -на- смерть ча крутых пО'Е'Оротак дороги. В деревню не побежал, а -свернул на пахот ную елань, через колхозное поле. Когда ос-