Сибирские огни, 1933, № 9-10

рячей пазухе попрел бы... — Тишка хищно осклабился и до хруста в суставах потянул- ся.—Держи карман, догадается кобыла тол- стомясая, на Самоху обзарилась... — Его ужо начинали раздражать мысли о ней, и снова еще острей проступила скука. Солнце только еще обошлось над снего- выми вершинами и они сверкали, вызывая •сл^зы в глазах. — А ведь и впрямь не плохо медком поба- ловаться... — Тишка медленно отвязал от пояска ключ и пошел в подвал. / Установленный бадейками до дверей под- вал радовал его обилием собранных бо- гатств. «И все это в полном твоем распоряженья, Тихон Маркелыч...» Он снял крышку с первой бадейки, но мед в ней был последней выкачки — жидкий, не уопевший еще «сесть», засахариться в бе- лые, душистые крупицы. — С такого меду только кишкам расстрой- ство, — хозяйственно разговаривал сам с со- бою Тишка. — Поищем чего-нибудь получ- ше, слава тебе господи, есть из чего выби- рать... 'Курносенок знал, что бадьи с первым ме- досбором стояли в дальнем углу полвала, но попасть к ним от дверей было трудно. Он вскочил на первую бадейку и, шагдя по крышкам, балансируя с чашкой и ложкой в руках, направился в дальний угол. Что с ним произошло дальше — он не смог бы рассказать связно. Тишка отчетли- во помнит, что до большой бадьи (из нее он решил набрать чашку меду) оставалось не более двух шагов. Но, очевидно, плохо при- гнанная крышка у бадейки, на которую по- ставил он левую ногу, выскользнула, и Кур- носенок ухнул в бадью с медом, как в топь. Падая, о.н о кромку больно ушиб пах. И чашка, и ложка выпали у него из рук и за- катились куда-то. С усилием Тишка выдер- нул ногу и, не решаясь больше итти по крышкам, пополз по ним на животе, изма- завшись в меду до ворота. Трясущимися руками захлопнул двери подвала и не сделал еще и шага, как пчелы, почуявшие мед, осыпали его со всех сторон. Курносенок взревел и, не видя ни дорожки, ни ульи, кинулся в речку. От испуга укусов в первые минуты не чувствовал. Пришел в себя в воде, погрузившись в омут по самые ноздри. На берегу осмотрел багровую ссадину на ноге, выжал мокрую одежду и голый отпра- вился в амшаник. — Какой это, прости господи, подвал! Да разве эдакое, хранилище для артельной па- секи нужно... Работнички! Работнички, чорт бы вас подрал! — Лицо Тишки приняло оби- женное выражение. Он уже начинал наливаться справедливым гневом. Но странно — гнев его был радостен ему, и он, не переставая, ворчал: — На сло- вах-то куды тебе, а хватил вот на поверку подвал, — выходит не подвал, а лодхвостни- ца... До вечера он не только сделал разметку— план увеличения подвала — и натаскал заго- товленного Станиславом Матвеичем леса, но и углубился в землю на полметра. Копал с таким остервенением, что глина разлеталась "вокруг. В зипуне Тишке работать было жарко, и он давно не только сбросил его, но и рас- стегнул ворот рубах,и. Пот заливал глаза. Руки начинали гореть в ладонях и ныть в плечах. Но он, взглянув на старый и, как казалось ему, жалкий подвал, подхватывал себя: — Работнички! Я бы эдаких работнич- ков со двора согнал... —. И он с новым ос- тервенением вгрызался высветленной лопа- той в пахучий глиняный грунт. Копал до-темна. Вечером наварил полный котел каши и с'ел. Ночь проспал не поверну- вшись с боку «а бок. А на рассвете уже сно- ва взялся за лопату. И опять копал ожесто- ченно и весело, торопясь во что бы то ни стало, до приезда на пасеку председателя, и работу закончить, и разоставить в расширен- ном подвале бадейки так, чтобы посредине был свободный проход и доступ к каждой бадейке. Такой подвал он видел в городе, в домзаке, г^е ему не раз приходилось пе- редвигать бочки с соленым мясом. Одному возиться — и со стойками, и с пе- рекладиной на матицу — было трудно, но он опасался, чтоб кто-нибудь из мужиков, не наехал к нему не во-время. — Знаем мы вашего брата, на грош по- могут, а на рубль расславят. Мы помогли!.. Убирайтесь-ка вы к дьяволу, товарищи. — И работа кипела в руках озлобленного Кур- ноеенка. На пасеку никто не приезжал: артельщики работали на уборке хлеба, и к вечеру пято- го дня Тишка закончил подвал. — Вот как наши рукавами машут! Порядок в значительно расширенном под- вале привел Тишку в детски-радостное наст- роение. — Вот тебе и враг! Вот тебе и шпиен!..