Сибирские огни, 1933, № 9-10

тюрьма. Да какой же это „и социализм, ес- ли за все за это мне горбатиться надо. В спор они втянули приехавшего на па- секу Дмитрия Седова. Он, к удивлению Тишки, тоже встал на сторону Станислава Матвеича. — Да как же это так, Митрий Митрич, — загорячился Тишка. — Только на такой со- цьялизм как я его понимаю, я тебя нага- ном и сашкой благословил тогда. А што ка- сается теперешнего, какой это, к хрена-м, соцьялизм, когда при нем также мутызить- ся надо. А в радостях опять же одни посу- лы и может только после того, как я сдох- ну. — Конечно, Тишка, ты порешь естествен- ную и стопроцентно-вредную чушь, и ее я категорически осуждаю. -Но и пчелин-о-бап- тистский коммунизм дедки я, как секретарь ячейки, не могу вынести. • Дмитрий схватил с головы шапку и с -си- лой бросил ее на землю. Так он делал толь- ко в минуты крайнего -волненья!. Станислав Матвеич улыбнулся, подвинул чурбак и покорно сел — У него, Тиша, от разных там причин застарелый пчелино-божественный загиб. И от этого дело его, как травильного, полно- процентн-ого коммуниста, надо прямо ска- зать, бя... Била его практика чарнуша-нской жизни не раз, — не казнится! Кулаки хлеб . жгли? Жгли! Пчел травили? Травили! А -он все -о любви. Да как, к примеру, я -могу по- любить попа Амоса, Автома Пежина или хотя бы и сладкопевца Егорку. И это первый член. — Седов загнул один палец на левой р-уке. — Второй, — Дмитрий снова загнул -палец, — председатель арте- ли — Герасим Андреич, хозяйственный му-. жик,' но и он испровесь-то, весь-то сердеш- ненький в родимых пятнах. Третий, — Дмитрий прижал средний па- лец, — небезызвестная тебе Матрена Пого- нышиха, стойкий, -прямой боец, надо прямо сказать, кремень! Но и у ней случаются за- скоки от горячности бабьего сердца. Одним словом, каждого покрепче, по партлинии, копни, и весь он окажется пе- гий, как автомовский м-ерин. А кто в этом виноват? Секретарь! И каждый из вас, из беспартийщины даже, имеет право в нос меня тыкнуть. Чего, скажет, смотрел, когда у тебя весь твой табун нутром разномаст- ный. Но сейчас не об уклонах речь. Дело это наше застарелое, нутряное и его мы на ячейке утрамбовываем... Действительно, к чему я об уклонах? — Он, казалось, поте- рял нить мысли. Лицо его обмякло, глав увлажнился. Дмитрий задумчиво смотрел на вершину горы. — Пойдем! Пойдем со мной! — Седов решительно встал и, не .глядя на Тишку, по- шел из пасоки. Станислав Матвеич и Тишка удивились такому обороту спора. Курносенок постоял немного и -неуверенно пошел следом. В го- ру поднимались медленно. Время от време- ни Дмитрий срывал травинки и кусал сочные стебельки. Лицо его было взволнованно. В густом березовом подлеске со следами -све- жей порубки (-здесь Станислав Матвеич вы- секал лесок на оглобли) Дмитрий убыстрил шаг, словно его кто подгон-ял сзади. Тишка стал задыхаться и отставать. — Лезь, окаянный лодырь, — оглянув- шись крикнул Сед-сив ему. Лицо его теперь было красно, а глаз горел непонятным Тиш- ке возбужденьем. На вершине они лежали, тяжело дыша. Горячие лица их обдувал прохладный ве- тер. Перед ними было близкое и голубое, как детский глаз, небо. Невидимый с доли- ны беркут, размахнув -сильные крылья, пла- вно кружил над ними, р : няя сухой клекот. Но беркута Тишка не слышал. От пережи- того напряжанья при под'еме в ушах у него стоял непрерывающийся звон. И п'-тому -не сразу он разобрал и тихие слова Дмитрия. П-ер^ое время ему казалось, что их заносит сюда с долины вете ; , и они толпятся перед ним круглые и разноцветные, как бусы на виркиной шее. Он пытался схватить их, но они ускользали, как ртуть из-под пальцев. — ... сам-озв-од твой я нес обнаженным.., Лезли мы не так, а с Кровавым потом, - .из последних сил. Быков и я шли сзади и — где плечом, где угрозой — .помогали от- стающим... Курносенок повернулся на живот и посмо- трел на Дмитрия. Он глядел в- небо и, ка- залось, говорил орлу. Слова его текли спо- койно, как ручей в степи, но Тишка чувст- вовал, чт-о в этом спокойствии и кроется главная сила рассказа. — Гололедица на крутинах некованным лошадям раздирала ноги. Кони разбивали зубы. Люди в кровь ободрали ногти и паль- цы. Раненых мы несли с собой. А сзади на- пирали и на прогалинах били по нас из двух пулеметов. Мы отбивались, спуская на них камни: патроны у нас вышли. Там мне и выбили глаз. Словно полено» по виску хватило. Я упал на карачки. Па-