Сибирские огни, 1933, № 9-10

можно круче, а остальное, изрезав иа узкие ленты, повесили бы вялит. — Не пропадать же эдакой 'благодати. На нею страду обеспечил, с... с. .. — По тону го- лоса не понятно было — злился ли он на Тишку ,. или же только делал вид, что злит- ся. Потом Матрена Погонышиха, Дмитрий Се- дов и Герасим Андреич заседлали четырех верховых лошадей и на одну из них велели садиться Тишке. Уже от'еэжая, Тишка огля- нулся на артельный стан и увидел, что у казана, жадно припав к нему, доедал остат- ки Зотейка Погоныш. Старый же Рахимжан мял в руках кошем- ный подседельник и смотрел в сторону то- ры Лист'вяги. • «Теперь-то уж обязательно закатают... за- катают» — твердил Тишка. Он сидел на бе- регу речки, устремив глаза на воду. — Бежит себе и бежит, и никакой-то ей заботушки, а тут... непременно закатают... Казалось, еще вчера жизнь его также вот текла спокойно, стремясь к туманному, но радостному далеку. «А теперь!» — Тишка вздрагивал, подни- мал голову и тревожно слушал. Из таинст- венного нутра амшанника долетали отдель- ные выкрики и слова, пугающие Тишку вы- сотою накала. — Дернуть бы сейчас в тайгу... И ищи бы они, свищи... И суди бы они Николая угод- ника, — несколько раз приходила в голову отчаянная мысль. Но он не останавливался на ней: какая-то сила удерживала его на камне, где велел ему подождать решении ячейки Дмитрий Седов. — Посиди здесь! — сказал ему строго. «Посиди» — говорит. Мысль о побеге иропадала сама собой. Несколько раз двери амшанника с шумом раскрывались, и Тишка видел, как оттуда выскакивал красный и потный Дмитрий Се- дов и жадно хватал воздух. Сердце Тиш- ки крупно екало. Он ждал, что вот сейчас его позовут в черное и страшное нутро ам- шанника. Но Дмитрий снов^ вбегал туда и плотно захлопывал за собой дверь. Начинало уже темнеть, а они все еще не кончали. Тишка утратил ощущение време- ни. Порой ему казалось, что на этом камне пи сидит целую вечность. Из амшанника теперь уже выскочил Ста- нислав Матвеич и растерянно гладил лысую голову. В незакрытую дверь до Тишки долетели несколько слов председателя: «За кадык да об землю»... Тишка сжался. Позвали- его, должно быть, около полуно- чи. Вонючий жировичгк с трудом одолевал неширокий круг на столе. Нары, иа которых сидели «ячеишники», были темны, но Тишка чувствовал каждого из них в отдельности. •— Не с той ноги ты в артели жить на- чал. Да ведь это же, гад ты эдакий, у ни- щего суму украсть... Ну, как бы они накры- ли тебя на телушке! — словно и не ее, не мужским окатистым голосом, заговорила с ним Погонышиха. Но ее резко оборвал председатель. — Убивать таких ворюг на месте надо,.. Счастлив твой бог, что Лазарей милостивых в артели развелось у нас.... А то бы я те- бя... И по тому, как обратилась к нему Матре- на, и по тому, что сказал ему председатель, Тишка понял, что гроза прошла и что ему неудержимо хочется плакать, уткнувшись и •колени Матрены Погонышихи. * На следующий день Тишка с хворостиной, пешкам через всю деревню, прогнал двух молодых коров артельщиков по направле- нию к Листинге. С мужиками он степенно раскланивался, оправляя подол солнечной своей рубахи. —- Ты это куда наклался в эдакой-то ру- бахе да с коровами? Тишка охотно сообщил: — Так что артель наша плепоручила мне подарок беднейшему кыргызскому пролет а- рьяту. Вроде как бы шехи над джетакоким аулом. Потому он, пролетарьят-то, всякой одинаков, хотя вера разная, но бог один... Дорога до аула на горе Листинге пока- залась Тишке такой же длинной и изнури- тельной, как и его 'ожидание на берегу реч- ки Крутинжи'. «Баня», в которой «парили» его до утра .артельщики, и эта тропинка, веду- щая во взволнованный пропажею нетелей аул, окончательно обессилили Тишку. Her сколько раз он порывался присесть и от- дохнуть, но с трудом удерживал себя от соблазна. — Скорей отмучиться, а там... — Тишка еще не знал, что будет после того, как он омоет с себз новый позор, но твердо был убежден, что дальше-то жизнь его пойдет совсем иначе. В ауле первыми его встретили собаки. Клочкастые и злйг, они кидались на него, на коров, и Тишка беспомощно озирался по