Сибирские огни, 1933, № 9-10

хон Маркелыч, обещал я покосников поба- ловать, так вот снести бы надо. Ну, а мо- жет тебе поглянется, так поработай ic ни- ми сколько желательно. Я уж тут, как-ни- будь, сам помаленьку... Ну, а потом, с по- косу, будто там уж и до деревни рукой по- дать — добеги, не сочти за труд. Рубаха там у меня сатинетовая, пронзительно-сол- нечного цвету. Ну, как жар, как жар горит. От молодых годов еще новешенькая оста- лась. Так скажешь Матрене, чтоб выдала бы тебе ее в подарок от меня, по новости нашей дружбы, за эту. твою услугу. Мне, старику, она совсем не к бороде, а моло- дому в такой рубахе пофорсить лестно... Как ты на это дело посмотришь, Тихон Маркелыч? Тишка долго не отвечал Станиславу Мат- веичу, прикидывая на все лады предложе- ние старика. Сбежать с пасеки он решил бесповоротно. Но рубаха жаркого цвета спутала его планы. Тишка даже ощущал и запах и шелест ласкового в руке сатина. «На улице не найдешь эдакую рубаху. Пусть потом глаза об нее девки и парни ломают... Я в ей мимо окон Вирки селез- нем проплыву». Тишка видел себя уже в новой рубахе, разгуливающим по черну- шанским улицам: «С обновой тебя, Тихон Маркелыч! В каком магазине брата? Самим тката, бабочки! У меня што-исть еще и не такие рубахи принесены из города!.. — Ну, уж коли смертна неохота тебе, Тихон Маркелыч, вижу я, — так сам уж, видно, доведаюсь, — разгадав мечтатель- ное молчание Тишки, улыбнулся старик. — Что ты, Станислав Матвеич! Да я, жива рука. На покосе и пчела не усекет! Спасибо на подарке. Пошамаю и пойду. Шея бы ровно приопадать начинает.—Тиш- ка торопился: «Не раздумал бы старик днем относительно рубахи. Теперь только бы еще сапоги со скрипом у попа Амоса стырить и совсем хоть под венец ступай». Станислав Матвеич наложил берестяный туяс сверкающих пластов душистого меда. — Эту вот осотину от меня, скажи им, а эту вот, наискось сломанную — от моего помощника, мол, вам (Станислав Матвеич многозначительно посмотрел на Тишку), па- сечники артельные, подарок припожаловали... — Люблю я, Тихон Маркелыч, хорошему человеку неожиданную приятность сделать. Ровно бы у самого в такой момент эдакое ликованье на душе, а уж об человеке — и говорить нечего... Жизнь-то она, Тихон Маркелыч, на любовь да на веселый ра- достный труд. А не как, например, хотя бы наш Омелька Драноноска. Сам ты посуди,, ну сколько ему, жадюге, могет быть радос- ти, когда он, как волк хичнай, только о самом себе. Настоящая радость-то, Тихон Маркелыч, в труде, когда он тебе и друго- му пользу произносит. • Тишка лез в гору. Тяжелый туяс с «его» сломанной наискось осотииой, подарок ар- тельщикам, а впереди, совсем в его руках (только добежать к Матрене Погонышиха), сатиновая рубаха; не утратившее еще ут- ренней румяности солнце, горный холодок, разлитый в тихий ранний час, — все это настраивало его необычно. Грудь и глотку распирало радостное волненье. Тишка то- ропился к артельщикам. И, несмотря на то, что под'ем был длинен и крут, а туяс вре- зался в плечо, что боль в шее еще не про- шла, — не чувствовал ни усталости, ни да- же злобы на пчел. Гребень увала точно уползал от него в дымную грань небес. В два приема он одо- лел хребет. От усталости ноги дрожали,, било в виски, а лицо и глаза горели. Тишка до отказа вобрал в легкие возду- х у и хотел уже громко крикнуть. Но вни- зу, в полугоре, увидел конника и удер- жался. С Акинфом Оаечкиным встретился на од- ном из поворотов тропинки. Поздорова- лись. Постояли. Лошадь Акинфа устало во- дила боками. Акинф подозрительно смот- рел и на новую холщевую рубаху со шта- нами и особенно на тяжелый туяс. Тишка понял, что Акинф подозревает его в воров- стве, и почувствовал озлобление. Он хотел сразу же сказать Акинфу и о подарке ар- тельщикам, и о новой праздничной рубахе, но злоба связала ему язык. Не попращаь- шись, стал спускаться в долину. Овечкин еще долго смотрел вслед Тишке, —• он по- чувствовал это и только быстрее-и быстрее переставлял ноги. — Сволочь! Стырил, думает... Кругом го- ловы да в пазуху, думает... Экая сволочь! Экая сволочь-то, батюшки, есть народ... * К артельному стану Тишка подошел мрачный. «Кто их знает, может и они меня здесь будут опасаться. Не зря же и на пасеку сослали: попробуй, укради там..-.» Но встретил его Дмитрий Седов, и сму- щение Тишки прошло. — Тр-ефилка, бей сбор! Бей, я тебе гово- рю, на полчаса раньше, в мою голову. К