Сибирские огни, 1933, № 9-10

Страда С. ЛАМАКИН С ПАЛ, кажется, как убитый — поду- мал Шелепоз, с трудом поднимая го- лову с жесткой соломы... В избушке было жарко, душно и темно. Выломанное ок- но наглухо заделано досками. Пахло шуба- ми и потом. Но сквозь длинные щели ста- рой двери проникали тонкие длинные по- лоски рассвета. — Значит, утро, — сказал Шелепов. В ушах нудно шумело, в висках слышалась легкая ломота. Разминая плечи, которые так- же ныли, не успев отдохнуть от вчерашней работы, Шелепов натянул сапоги и, хмурясь, потер ладонью лоб: повыше глаз чувствова- лась неприятная, какая-то липкая теплота. — Кто-то ночью, должно быть, дышал мне сонному в лицо,—открывая дверь, подумал он и оглянулся на спящих,—но кто—не пой- мешь. Вчера целую ночь обнимал меня А&- рашкин Яким... теснота! Ничего тут не по- делаешь! На дворе обдало свежестью холодного утра. Восточный небосклон густо белел, по- тухали поредевшие далекие звезды. Брига- дир Андрей Никитич спал под телегой. Ше- лепов осторожно толкнул его в бок сапогом: — Андрей Никитич! — Гектаров бы этак двести, — промычал в ответ бригадир. — И во сне гектары видит, — усмехнулся Шелепов, — не проспим, говорю? — А?.. — Утро, мол. Рассвет. — Рано, — бригадир повернулся на дру- гой бок, укрылся было с головой, но сей- час же сбросил шубу и сел: — Глаз не успеешь сомкнуть, — уныло приизнес он. — а оно уже утро, Сергей Егорыч, а?.. Сыро, кажись, жать -то? — Можно сжатую пшеницу вязать, и сно- пы ставить вверх колосом, чтобы обдувало их ветерком. — Можно, — согласился бригадир. — А я сбегаю в поселок, за серпом. — Беги. Андрею Никитичу страшно хотелось спать. Голова его, встрепанная, похожая на кочку, так и клонилась в лохматую теплую шубу, веки вспухли и слипались, слипались; вокруг зрачков двигались живые кровяные волок- на — это от переутомления. Спать бы, спать... Андрей Никитич всунул руку под синюю рубаху и с минуту отчаянно ногтя- ми чесал бока и живот. — Тоскует тело-то по бане, Сергей Его- рыч. — Страда, Андрей Никитич, — упрямо отвечал Шелепов. — Полосы несжатые тоже тоскуют. — Страда. Это ты верно сказал, — и вдруг, тряхнув головой, он повеселевшим голосом бодро прокричал: — Эй, вставай, подымайся, рабочий народ! Шелепов заглянул в избушку. Там была обычная утренняя возня, толкучка — счаст- лив тот, кто первым вышел из нее. Старик Летунов потерял шапку, Абрашкин Яким тщетно искал чулок, Ольга Даниловна, сог- нувшись в дугу, раскачивала левую руку и голосом плакальщицы причитала: — Ой, пальчик мой миленький, будь ты трижды проклят, холера. Каб ты отсох^да отвалился! — А где шапка? Может быть на ней ба- ба какая сидит? — Старый лоботряс... Вскоре избушка опустела. Колхозницы на- ходу поправляли юбки; вздрагивая от ут- ренней свежести, повязывали на головы платки. Абрашкин Яким нещадно дымил трубкой, некурящий Летунов сторонился JT его дыма и отплевывался; — Проклятая трубка, чорт тебе ее приду- мал, Еким Степанович! — Завтрак готовь, — сухо предложил Аб- рашкин.