Сибирские огни, 1933, № 9-10

И опять: углы... прямые... диагонали. В «устой комнате шаги гулки и четки. На полу — аккуратные четвертушки бу- маги. Он поднимает одну из них и читает у свечи: «...Атаман Красильников совершенно без- действует, занимается исключительно пьян- ством и безобразием; тем же занимаются •его офицеры; солдаты производят самочин- ные обыски с целью грабежа, насилуют женщин. Вое население жаждет большевиз- ма... Из всех мест, где этОт отряд побывал, идут такие же вести... Комвойск генерал- лейтенант Артемьев»... Это было похоже на мины, которые он щедро расставлял в Финском и Рижском заливах против немецких судов во время войны. Эту цину ставил подчиненный под его авторитет, под его цель жизни... — Что они делают?! — шепчет, озлобив- шись, адмирал, точно боясь, чтоб его не ус- лышал никто посторонний. — Так могут поступать только предатели... только враги... И на белую четвертушку бумаги ложится жирная резолюция: , — Отозвать... Адмирал, как пришибленный, опускаетея в кресло. Другая бумажка истерично кри- чала: ...«Доношу: положение железнодорожного полотна катастрофическое. Путь без охра- ны. Ежедневно крушения, разбор пути са- женями, порча мостов, телеграфа»... . ...«С Владивостоком движение совершен- но прекращено... Красные». ...«В южной части Ачинского уезда вновь появились отряды красных»... Адмирал вскакивает, хватает свечу и под- ходит к карте. Огромное ее полотнище пе- ререзает черная густая линия железной до- роги с запада на восток. Ненавистные красные флажки и зд'гсь. Они напоминают дозоры. Флажки с запада, флажки с юга, флажки с востока... Медленно, но безоста- новочно они движутся к центру... к нему. Кольцо флажков сжимается, ^угрожает ги- белью. Адмирал кидается к столу и нажимает кнопку звонка. — Свету!, — кричит он появляющемуся ад'ютанту. — Я приказал арестовать старика... Сабо- таж... Сейчас привели двух машинистов... Этот арест старика напоминает о делах Красильникова, и адмирал кричит: — Освободить старика! Вы слышите?! Освободить — я вам приказываю... — .Слушаюсь... — невнятно говорит ад'ю- тант. — Ну, а свет-то будет? Вы в этом увере- ны? Мне работать надо! Там... — он не до- говаривает, подчиненному не надо знать, что — т а м... Дверь закрывается и адмирал вновь один. — Мерзавцы! — глухо Говорит он, бегая из угла в угол. Быстрые движения действуют успокои- тельно, он подходит к столу и склоняется над бумагами, но утомленные глаза не раз- личают букв. Они сливаются в одну сплош- ную серую линию. На плечи наваливается усталость, болит голова. Закрыв глаза, ои на минуту забывается в кресле, как в дет- стве на коленях матери. Вдруг он почувст- вовал на себе чей-то пристальный взгляд,— поднял голову и встретился со смеющими- ся глазами княжны и друга. Может быть самого близкого друга, кто делит с ним все радости и невзгоды жизни в сибирской сто- лице. Разыгравшиеся нервы мешают ему встретить друга лаской. — Я приказал сегодня никого не впу- скать... как ты прошла, княжна? — Он идет навстречу и целует ее тонкую белую руку— Я недоволен твоим посещением.... — Нет, это поразительная картина! —не отвечая на вопрос, торопится высказаться княжна, и голос ее звучит в большой ком- нате как звонкий альт органа. — Вот пос- мотри-ка отсюда, — она отводит его к две- ри. — Твой стол похож на большой черный гроб, куча бумаг — на покрывало покойни- ка, а сам ты, если бы не мундир, походил бы на дьячка, читающего отходную по по- койнику... И свечи... и все в порядке... Адмиралу неприятно это сравнение. — Почему же... по покойнику?.. — Нет, ты посмотри, — гщяжна бежит к столу. — Я сяду в кресло, а ты посмотри... Адмирал не хочет смотреть, он идет сле- дом за ней взволнованный и недовольный. — У тебя сегодня мистическое настрое- ние, — тихо говорит он. —• Кто тебя раз- влекал спиритическими сеансами?.. Княжна опустилась в его глубокое мяг- кое кресло. Памятный куст перЬев кремово- го цвета на ее шляпе походил на большую астру поздней осенью, когда лепестки те- ряют свою окраск} ч покрываются мертвен- ной бледностью. Из каштановых кудрей княжны поблескивали камешками золотые се- режки, круглое лицо напудрено и на мор- щинки, под синью глаз, наложены тени. Ее весна давно прошла, но осень — не пугала своим холодом...