Сибирские огни, 1933, № 9-10

И Фуггеров 6 история смела. Столетие клонилося к закату, С ним Реннесавса 7 наступил ковец.. Стремясь к величью прежнего возврата Католицизм опять сбирал овец. 1 Прошли века и пиршеств, и картин. От них осталиея долги и тяжкий сплин. Тогда - то братство Грозного Лойолы Исусов орден 8 сделался велик И стал топтать своей пятой тяжелой Свободомыслия прекрасный лик. С иезуитом воедино Науку гнало ханжество Кальвина. БРУНО ВЗЯТ. Что Бруно наш? На вид еще он молод Движения по-юному легки. Но старости-зимы почувствовался холод И снегом лег на темные виски, За Бруно шлют погоню за погоней, Судья, шпион, палач, доносчик, сбир 9 . Собой заполонили мир. Не защитишь себя миланской броней. У Бруно есть товарищи, друзья, Но с каждым днем редеет их семья. «Кто нищ умом, католик тот надиво», Сказал за чашею с^дин веселый врач. Язык ему «кощунственно»-шутливый Отсек палач. С приверженцем системы мира ноВо'й Серветто тоже кончен счет, Его отправил приговор суровый На эшафот. Среди знакомых есть всегда предатель. Подслушан был нескромный разговор, И вот в 1 тюрьме кожевник Мельхиор, Скрывавший Бруно много раз приятель. Олень летит, но близок лютый враг — \ Охотник злой со стаею собак. Олень устал свалился на колени, Язык весит весь белый, в вязкой пене. Добычу рвут безжалостные псы. Конец оленьей жизни и красы. В Венеции в палатах Монченшо, Заманенный лукавою интригой Был инквизицией Джордано Бруно взят. (Донос послал владетельный магнат). ТЮРЬМА. ч Восемь лет тюрьмы, Голода и тьмы. Пыток ,без конца, • Главные германские банкиры и горно- промышленники XVI века. 7 Эпоха Возрождения. f Орден иезуитов. * Папский жандарм. Вое во имя «сына. Ду ха и отца». —Гнусный Белярмиио. Папский кардинал, С сатанинской миной Жизнь мне обещал. Сан, оклад богатый, Лишь отрекся б я! Бруно в ренегаты? Нет, палач-судья, Пусть я заключенный. Ты ж тюремщик мне, Я не побежденный Предстаю тебе. Честь моя, как знамя Будущих веков, И пойду я в пламя Без трусливых слов. ПРИГОВОР. «Понеже, брат, ты еретик упорный И доводам не внемлешь никаким, Лишь злобствуя своей душою черной. Тебя мы кротко смерти предадим. Есть правило издревле в медицине. Его к тебе применит церковь ныне. «Где зелья язвы исцелить не смогут, Врач должен девствовать ножом, Бессилен нож, тогда огонь в дорогу: Болезней много вылечишь огнем. Когда ж и так мы к цели не придем, Лекарство в смерти обретем». Но церковь наша, как благая мать. Детей своих не может убивать, Все казни — дело власти светской. По сей причине, о ч е н ь веской. Тебя по д е р т е 1 0 предоставит суд, Творя к нему смиренное прошенье, Да кровь твою при казни не прольют, Аминь! Пусть бог пошлет тебе прощенье». Услышав лицемерный приговор, Пропитанный и местью, и елеем, Прочитанный судьею иереем, Джордано Бруно не потупил взор. «От вас, конечно, жду я злейшей казни, Но слушайте: сейчас в груди моей Наверно, менее боязни. Чем у моих судей!» КАЗНЬ В РИМЕ. На «Кампо дей Фьори», на «Поле огней» Сегодня скопление знати Церковной и светской. За оонмом властей Отряды блестящие рати. Народ оттолкнули подальше назад. Так жарко! А потные лица 1 # Глава светской власти в городе.