Сибирские огни, 1933, № 9-10

• Заблудившегося Ваньшу нашли новоселы Желобовы, недалеко от своей заимки. Они же и рассказали ему дорогу, по которой возвращался в Черновушку отряд. Весь обратный путь Ваньша ехал с однору- ким Кузьмой. Ему все хотелось расспросить его про Дарку, но мрачность Кузьмы ему- щала. Ваньша начинал чего-то бояться, о чем-то догадываться. Из отрывочных фраз он понял, что в деревне произошло что-то страшное. •Суровое лицо Фомы Недобиткова мешало заговорить и о Костюхе. F. деревне Дарку, Коетюху и Ваньшу зва- ли: «троицей нераздельной». Ребята смея- лись над необычностью их дружбы и все гадаля, как-то они «разделят» Дарку без драки. Ваньше все время казалось, что он любит Дарку больше и Костюха «с его грамотой» рано или поздно это поймет. И в дороге, и на привалах женщины дер- жались особняком. Емельке Драноноске связывали руки только на ночь. Днем он ехал с Рахимжаном, но не доводил разгово- ра до конца. — Убили бы меня, Рахимжанка, лучше бы мне было... Не гребтелось бы... — Пошто лучше? — удивился старик. — Так, легче бы... — Всю дорогу его му- чил вопрос: отдадут ли ему его лошадей и вьюки? — Кыргыз один в степи, у нас, эдак же, когда у него весь конь от джут пропало. Лучше сам сдохнуль бы, говорит... Смерть слушадь, слушаль, давай кыргыза за шей- ку давить. Ой, пормой! закричал кыргыз...— Рыхимжан засмеялся каждой морщиной сво- его лица. На привалах, как и раньше, в деревне, его трудно было усадить к котлу. Ел не больше десятка ложек сухарницы. — Самим-то вам, дай бог, штоб хватило, на эдакую массыю... Но зато в пути он часто наклонялся' с сед- ла, срывал сочную пучку и до зеленой пены на губах жевал ее. От ягодных кустов его трудно было оторвать. — Этой благодати господь на свет бласло- ЕИЛ. .. Когда уже проехали Светлый ключ и Чер- новушка была в нескольких часах езды. Ваньша решился спросить Фому о Дарке. С утра он ехал с ним и молчал, но за поворо- том Малого теремка неожиданно заговорил притворившись необычайно веселым: — Ну, как там, дядя Фома, толстопятая-то эта живет?.. Меня ведь на пасеке отец почт» што с самой весны держал... — Ты это про кого говоришь? — насто- рожился Фома. — Я говорю, как-то глазастая-то там эта... Ну, Дарка Кузмичева што ли? — удивился Ваньша недогадливости Недобиткова. Фома посмотрел в перекрытое мертвенной серостью лицо Ваньши и тихо сказал: —- Ничего... живет... Но узнал все Ваньша от самого Кузьмы. После разговора с Фомой он под'ехал к не- му и, как всегда, стал держаться с ним ря- дом. — Ты это не про Коетюху ли там выпы- тывал? — строго спросил Кузьма. Ваньша смутился. — Не надо, парень, об таких делах...—Но удержаться Кузьма не мог и сам рассказал Ваньше обо всем. Поднимались на Пазушихинский хребе'1. За горою уже — луга, а в трех километрах и Черновушка. Селифон решил собрать рас- тянувшийся караван. К нему под'ехал Кузь- ма и негромко спросил: — Омельку, поди, связать перед деревней? Селифон удивленно спросил: — Зачем? Но из-за спины неожиданно выдвинулся на чубаром пежинском коне Ваньша и с ожесточенным лицом закричал: — Вязать! Вязать -его! Убивать разбойни- ков!.. — Ваньша ударил коня плетью к чубарка закрутился под ним, сбив с дороги лошадь Кузьмы. Селифон посмотрел на> стиснутые зубы Ваньши и махнул рукой остановившемуся каравану, чтоб ехали к спуску. Ваньша по- ехал последним. На лугах Селифона и караван остановили выбежавшие навстречу колхозники. Гера- сим Андреич взял Селифона за повод: — Не пустим! —т Рассказывайте!.. — До вечера не дотянуть, от нетерпежки: вилы из рук выкатятся... — Накормим на отличку... Селифон согласился. И, несмотря, на то, что деревня была уже рядом, колхозники насильно расседлали лошадей и пустили на корм. Трефилка Петушонок все гладил бело- го жеребца по тонкой, горячей храпке, за- глядывал ему в большие, черные глаза, и по- вел его на реку купать. Расспрашивали все и сами рассказывали обо всем, что произошло за это время в де- ревне. Рассказ Селифона о смерти Тишки и ойрата Кодичи выслушали с напряженным вниманием