Сибирские огни, 1933, № 9-10

ным бокам. И когда расспрашивали его, он вое еще дрожал. Тишка пристально всматривался в лицо черноусого ойрота, в широкий, подковою, через всю левую щеку шрам, ткнул Сели- . фона плетью в бок и тихонько шепнул: — Меченый калмык-то... Никак твой крест- ник... Селифон покраснел. Перед ним разом встал длинный увал, -с приземистыми сучковатыми кедрами. Бегство, цогоня и этот, словно с того света вернувшийся черноусый ойрат со • шрамом на лице, ранивший его. Селифон твердо был убежден, что своим выстрелом тогда он убил калмыка. Но скоро Рахимжану удалось разубедить ойрата, что они не те русские, которые раз- грабили их аил и перебили детей и женщин, а что сами разыскивают и ловят их. Черноусый (его звали Кодачи) под'ехал к Селифону, в котором он сразу же признал главного, и на ломанном русском" языке за- говорил: — Мало-мало шибко нада... Мало-мало да- лека... — И он пустил гривастого широко- 'крупого жеребца размашистой рысью вниз по ущелью. Усталый конь хрипел, но когда Селифон попробовал обойти его на своем Мухортке, оскалил желтые зубы, прижал уши и прибавил ходу. Селифон увидел, что ойрат не узнал его и радовался этому. Третий день уже ехали верным следом за беглецами. За долгий путь научились распу- тывать хитрые петли и «сметки» старых травленых волков. Уже не помогали бегле- цам ни речки, ни россыпи, ни каменистые хребты и крутые пади. • Рассыпавшись широкой, охватистой цепью, преследующие быстро находили «выскок», маячили один другому условными сигнала- ми и собирались «на следу». Амосовцы, очевидно, учуяли погоню- Оста- новки их были коротки, с загнанных лоша- дей они уже he снимали шкур. На послед- нюю остановку отряд нагрянул, когда в ко- страх еще тлел огонь. — Теперь кто выдюжит... Границы близко, не догоним — уйдут... — Селифон ударил коня плетью. На длинном под'еме серая кобыла Фомы Недобиткова совсем встала. Фома слез с нее и попытался вести в поводу. Но лошадь заплетала ноги и тянулась. Отряд, на ско- ром шагу, поднимался в гору. Недобитков крутился около кобылы, хлопал себя по бе- драм, смотрел на измученную лошадь глаза- ми, полными ненависти, принимался бить ее по голове и по губам кулаком. Темное лицо его раскраснелось. Селифон оглянулся на Фому и что-то крикнул. Недобитков быстро сбросил с лошади седло в траву, спутал ее. У тропинки повесил на сук старую свою шапку, прислонил к дереву винтовку и с то- пором за опояской, пешком потрусил в гору вслед за ушедшими. — Пропади ты пропадом, а штоб я... — скрипнул зубами Фома. Недобитков догнал Ивана Желобова и уце- пился за стремя. — Я и пешой не отстану. Вскоре наткнулись на брошеную, прямо на дороге, приставшую лошадь Емельки Дра- ноноски. У лошади было перерезано горло, и вьюки с седла не сняты. Пробегая, Селифон заметил во вьюках большую крашеную столешницу. Мужики, что-то кричали ему, указывая на вьюки и на лошадь, но он ничего не слышал. Он чувст- вовал близость противника, его последние усилия уйти. — Догоним... Врете... — шептал он и вва- ливал уже с плеча храпевшему Мухортке. За спиною Селифон слышал тяжелый скок карего меринка Тишка и недалеко от него храп жеребца Кодачи. Остальные растяну- лись ниже. А тропинка взбегает все выше и выше. Хребет уже совсем близко — до него не более километра — там «они». Страха не было. Кони задыхались, но Се- лифон чувствовал, что, если они остановят- ся хоть на минуту, враг ускользнет от них; у лошадей не хватит силы, .после остановки, снова набрать такую же скорость, с какой они идут сейчас. — Еще, маленечко еще... — оборачивался Селифон к мужикам и торопил их беззвуч- ным шевелением губ. Перед самой вершиной снова наткнулся на павшую лошадь. Пегий мерин в богатом, серебряной чеканки седле, еще харчал. Из перехваченого горла с шипением и свистом вырывался воздух^ пенилась алая кровь. — Автомовский,—отметил на бегу Сели- фон. Мухортка со скока резко переходил на шаг. Селифон бился о луку седла и снова начинал пороть коня плетью. «Кончу жеребца», — возникло опасение, но он и мысли не допускал о передышке. Вер- шина была уже в ста метрах. На хребте Мухортку дергало и шатало из стороны в сторону. Под тонкой кожей мускулы ног лошади дрожали мелкой и ча- стой дрожью, однако, конь вскинул опущен- ную голову, построчил ушами и звонко за- ржал. И тотчас же, с другого конца пади приветливым ржанием ему ответили лошади.