Сибирские огни, 1933, № 9-10

ного маслозавода, близящаяся с'емка пантов, недостаток уль'ев для осадки новых роев — требовали немедленных решений, помощи, личного участия в из'ятии пустующих ку- лацких ульев. Нанятый колхозный счетовод светлоключа- нец Иван Анисимыч Таратынкин, бывший сельский писарь, не справлялся с работой; Костюха Недобитков, вступивший в кол- хоз против воли отца, все еще единолични- чавшего, стал правой рукой и Дмитрия, и Герасима Андреича. Со времени вступления в комсомол Костюха находился в состоянии непрерывного рвения. В Дмитрия он юно- * шески влюблен. В присутствии Седова кур- носое лицо комсомольца освещалось не- скрываемой радостью. Ему хотелось похо- дить на Седова и походкой, и манерой раз- махивать рукою во время разговора. Дмитрий чувствовал привязанность к не- »зу Костюхи. — Вот што, брат, из своих ты, значит, в деревне один остаешься, смотри. Со счето- водом тут райзовские бланки заполнишь,— встретив Костю на выезде из деревни, на- казал ему Дмитрий. — Сам-то я не понимаю, учи еще, — ог- рызнулся парень. — Подпругу - то подтяни, сковырнешься под гору, ездок! — хотел было уже сле- зать с седла, чтоб подтянуть ослабевшую подпругу, но Костя сам подбежал к нему. — Счас я... Нечего терять время... Айда- ка. — Он хлопнул лошадь по крупу и нап- равился к сельсовету. — Вы тут, Иван Аниоимыч, волокитной бюрократизмы своей не разводите. Бланоч- ки райзовские с марта месяца у нас киснут, а нам не сегодня-завтра почту в район сна- ряжать, речки опали, броды пролегли, ку- да это сгодитсЯ? По головке нас с вами за это не погладят. Дай-ка их ты мне суда, я сам. — И он стал заполнять многочисленные графы сведениями о количестве пчелиных семей в колхозе, о приросте молодняка по овцам, по маралам и молочному скоту, от- дельно за каждый месяц. — Я так думаю, што тут не без вреди- тельства обходится, — копируя Дмитрия, развел руками Костюха. — Куда это годит- ^ ся—одну сковырнешь, а их десяток вноь с . .. — На то он и район, штоб требовать с нашего брата... — спокойно отозвался сче- товод. Иван Анисимович, тощий, длинный, зарос- ший щетиной давно не бритой бороды, с лицом землисто-серым, одним своим видом и невозмутимым спокойствием приводил Ко- стю в раздражение. Работая, он не выпус- кал дымящейся крученки из желтых проку- ренных зубов. Стол его всегда был усыпан махорочной крошкой и пеплом. И еще он имел отвратительную привычку часто спле- вывать сквозь зубы, прямо на пол. — Я вам откровенно скажу, что у амери- канского капиталиста Форда курить рабо- чим разрешается только в перерыве. Мы, конечно, потогонной его системы не одоб- ряем, но, знаете, вертеть собачью ножку че- рез каждые четверть часа — это прямой убыток соцстройке... — Так это же у Форда. .. — невоззиути- мо ответил Иван Анисимович и сплюнул на пол. — И об вашей полнейшей антисанитарно- сти в харчках я неоднократно вам замеча- нье делал, как сейчас лето и мухи — пря- мой рассадник заразительности, а вы перед, мордой другого человека сквозь зубы похо- дя циркаете. Вон в Москве даже 'на улице- на каждом квартале, как прописывают га- зеты, муеорницы и общественно - плевател«>- ные приспособления поставлены... — Так это же в Москве, — протянул Иван Анисимович -и обтер замазанное чер- нилами перо о голову. — Мало ли чего в Москве нет, Константин Фомич, — и он снова полез в карман за измызганным кисе- том. Зной. Деревня словно вымерла — все на покосе. Бьется в стекло и звенит залетев- шая с улицы оса. Костя оторвался от рабо- ты, открыл окно и выпустил ее. В тени заборов, отмахиваясь от мух, ра- стянулись телята. Дальше, в затихшем пере- улке, нестерпимо блестит под солнцем река. Лицо Кости мокро от пота. Река влечет его. Он видит себя уже на берегу, торопливо срывающим рубаху. Костюха отложил длин- ную полосу райзовских ведомостей и решил сбегать выкупаться. Взглянув на Ивана Анисимовича, он ахнул: счетовод спал, по- ложив измазанную чернилами голову пря- мо на стол. — Товарищ Таратынкин! — счетовод долго смотрел на комсомольца непонимаю- щими глазами и потом заученным движе- нием спокойно отправил руку за кисетом.— Пойдемте лучше купаться, нечего спать в часы занятий, — строго сказал Костя. — У меня ревматизма, я уж лучще поку- рю на свободе... Костя безнадежно махнул рукой и побе- жал к реке. — От .такого работничка социализм по- текет во все дырья, одним словом — кочер- дык, — вслух заговорил Костя. Слово «ко- чердык» он придумал сам, и ему казалось»