Сибирские огни, 1933, № 9-10

нии не помогло даже и неожиданное заяв- ление протиз.ника колхоза Никанора Селез- нева. «Осознаю свои заблуждения и из'являю согласие с ентузиамой, ударно войти в кол- хоз для скорого осуществления генняльной лозунги сплошной». Дмитрий растерялся и, схватившись за гор- ло, приготовился что-то кричать — и собра- нию и большеухому Ник шору, красному и носатому, с угрюмо насупленными бровями. Но Герасим Андреич, Матрена Погоны- шиха, Суанюсдав Матвеич, колхозный актив и комсомольская ячейка встретили заявление Никанора такими оглушительными хлопка- ми, что Дмитрий махнул рукой. «Поставлю на ячейке» — решил он. Спавшие на собрании единоличники окон- чательно расстроили Седова. После собрания он спросил Костю: — Ты не писал заявление Никанору? — И видом не вид:л! Заявление было написано крупными цер- ковно-славянскими буквами с титлами и уда- рениями. • Селифон вышел с промысла позже всех. Зимние праздники не влекли его в деревню. Заснеженная хмурая тайга, стремительный бег на лыжах за зверем, ночевка в дымной избушке казались ему милей домашних де-. ревенских утех. Промысел задался средний и Селифон брал упорством и выносливостью. Мысли о Марине ад тревожили, как раньше. Набе- гавшись за день из пади в падь, намокнув от сыплющейся с ветвей за воротник азя- ма кухты, пока варился незатейливый ужин, обдирал убитых белок и пойманных куле- мами хорьков. Нередко тут же у каменки и засыпал. А утром снова хрустел под лыжа- ми снег, трепались полы азяма на крутых спусках, гулко стучало сердце на голово- кружительных под'емах. Тайга... Снег... Бездумье. .. Чуткая ость кедров и пихт. Стук неуго- монного плотника - дятла да шипенье лыж под ногами. Из трехсот убитых белок — пятую часть решил выделить Егору Егорычу. Домой собирался без обычного для охот- ников волнения. И только у деревни убы- стрил ход. Потянуло на родной двор, захоте- лось поскорей похлопать по ззмшево-мягким губам Мухортку, хозяйски погладить , по го- рячему животу Соловуху. «Кого-то она вы- катит... Хорошо бы кобылку!» Вспомнил, что Соловуха фроськина приданница. Встала Ма- рина в памятном голубом платье, высокая и гибкая, с горячими руками и губами, пах- нущими цветущим шалфеем... Ненила Самоховна и Фроська примолкли, когда Селифон, побывав на дворе, зашел в избу и сел. Ему хотелось бежать к Егору Его-рычу, бить по широкому лицу, повалить на пол и топтать в ногах, и пинать носками обут- ков, как гадюку. Но Егор Егорыч прибежал сам. Он долго крестился на образа, взгля- дывая на хмурого Селифона, словно и не за- мечая суровости его лица, кинулся к не- му: — Селифсн Абакумыч! Душенька испре- выболела... Испрезаботился, 1 истошновал. Думаю, што такое с мужиком? Все дома, все гуляют... Уж не стряслось ли чего? Как перед восподом, на розыски уже хотел. Селифон не поднимал головы, он чувство- вал, как жарко багровеет его лицо. Ему бы- ло непереносимо стыдно за этого человека. Злоба прошла, остался только жгучий стыд и неловкость. Помолчали. — Хватанул я горичка, Селифон Абакумыч, тут. Убродина нынче вывалил в сажень, во двор без лопаты не попадешь. Стога зава- лило — могилушка! Как за сеном — так волком' вой. Уж я а что мой Буланко в сне- гу удал, а бьется, бьется — завернет голову на оглоблю, да по-человечьи, эдак, смотрит, а с храпки ручьями пот... Не сетуй, Селифо- ша, — своих животин выбил — кыр-кыром... В снегу и Соловуха скинула., й у Пежинских обе кобылы выкинули... — Егор Егорыч ЕСС говорил и говорил, а Селифон, с налитым кровью лицом, сидел молча. — Ты уж мне добавь, Селифон Абаку- мыч, за эдакую маяту. Скажи и обезручел, и обезножил, невиданная, можно прямо ска- зать, стихея!.. Вечером Фроська унесла Егору Егорычу четвертую часть добытой Селифоном пуш- нины. «Человек человеку волк... Человек челове- ку волк»—застрявшая до озлобления, фра- за эта не вылетала из головы. Ее твердил Селифон. разглядывая расколотое копыто Мухортки. Длиннот ий с выпиравшими мас- лаками, жеребец стоял, понуро опустив го- лову. Селифону казалось, что конь вполне ссгласен с ним в оценке человеческих отчэ- тений и только не можете высказать своего грезрекия к, человеку. Соловая кс^былка уныло слонялась по дво- ру. лениво перебирая губами втоптанные об едья.