Сибирские огни, 1933, № 9-10

с'язвила Фроська-поповна и притворно-испу- ганно спряталась за соседку. Костя даже не взглянул в ее сторону:" он ждал, когда успокоятся чернушане. — Товарищи мужики и товарищи женщи- ны! Я знаю, с того, что скажу я вам сейчас, вы будете жестоко колыхаться животами... этот житейский факт велико-политического значения — сто процентная. Костя старался говорить -отменно даже от признанного оратора Егора Егорыча и все- гдашнего докладчика на собраниях — Дмит- рия Седова. Краевая молодежная газета, вы- писанная для комсомольской ячейки, прочи- тывалась им из номера в номер. В одном из них он прочел и собственную корреспонден- цию. Правда, редактор сократил ее до че- - тырёх строчек, но все-таки это была его корреспонденция, подписанная «Ленинец». — И вот, поэтому-то, фактически, я и дол- жен рассказать его с корня причинности, в жестокой самокритике, не щажа собственно- го ленинского своего живота, как есть в мо- ем данном поступке процент незаконности, насчет чужой сердечной тайности. —• Чисто говорит шшанок, — изумленно воскликнул еельсоветдшй сторож, дед(<о Мемнон. — Слушаю, слушаю, а понять ни- чего не разберу, а глядеть и речь ровно бы русьска. И до чего молодяжник нонче дос- кональный пошел... — заговорил, было ста- рик, обрадованный, что его слушают. Но Костя сердито оборвал его. — Прошу не перебивать оратора! — и так метнул в. его сторону глазами и ноздря- ми, что Фроська снова прыснула соседке в шаль, — Оракул и есть — у того тоже вместо •носу две дырочки. — Уймитесь, кулацкий елемент, Апросинья Амосовна, — спокойно сказал Костя, не гля- дя в ее сторону. — Выло ' это в ровность два года томуна- згд. И тогда, дедко Мемнон — колокольнл, опиумцзя ты гидра, — обратился Косгя к стярику, — я действительно был щенок, как ты только-что обозвал меня. Тогда я, в цей- •стрительности, не знал, откуда детишкоа женщины приносят. Одним, словом стопро- центная несознательность был. И, пользуясь моей несовершеннолетней темнотой, молодые бгбы-красноармейки письма через меня сзо - ЙМ мужьям писали, как бы я, повторяю, не просвещен в житейских делах ликбезом. Па- мять же у меня, всем вам доподлинно изве- стно, столь вострая, что я любое письмо, лю- бой бабы, в любой секунд, как из секретной шкатулки в Иван-ц-аревичавой сказке, пред- ставлю. . . .И вот, прежде чем перейти к зачитыв i • нию .сего велико-политического письма, му- жа гражданки Аграфены Татуровой. — Ко-- стя взметнул руку и тряхнул листком бумаги, — порученного мне ею для всенародного чср.нушанского зачтения, я обязан выложить перед вами, из означенной детской шкатул- ки моей памяти, невзирая на незаконность моего преступления, следующие строки агра- фениного письма двухлетйей, подчеркиваю, данности. «Ог ретивого моего сердца, здравствуй милый Веня! Да еще раз, тысячераз, милый Веничка, от белой моей груди, здраствуй!» — Костя изменил голос и стал подражать речи бойкой Аграфены. —' У штабы те в Растатуриху, представ- деныцик... — Голову, голову на-бок!.. — Щеки раздуй, Костюха! — кричали ба- бы. «Да еще раз, тысячераз, ненаглядный Ве- ничка, от румяного моего лица, здраствуй! В своем кратком письме...» слово «кратком» Костя выделил особым нажимом на него, — «ты мне^сообчаешь, что тебе очень хочет- ся...» — Костя! Да ты не сдурел ли! — закрича- ла покрасневшая до ногтей круглолицая Аг- рафена и рванулась к столу президиума. Но ее цепко ухватили комсомольцы. Мужики, -бабы грохнули смехом. — Дорогая гражданка, Аграфена Григорь- евна, как это большой политический интерес имеет и ты на меня не серчай. Но, принимая во внимание еще твою неорганизованность и дикую гласность то я все такие места го- лосом буду обводить в протяжку. — Крой без выбросу! ' Кого там обводить, рапортуй!.. Костя .потряс письмом и собрание успо- коилось. „ — Терпи, милый Веня. Господь терпел и нам велел. А по чужим не ходи. Когда при- едешь домой, то—ыуы... — промычал Костя все с тем же серьезным лицом. Собрание снова выплеснулось из берегов. — Да не будь же ты ли проклятый, про- дувай. Ыуый, — подражая Косте, протянул Герасим Андреич. — Грыжу... грыжу наживешь с едаким по- литиком... — Из глаз Герасима Андреича вы- катились слезинки. — Кончай, брат, про такие штучки! — разом посерьезнев, решил прекратить смех