Сибирские огни, 1933, № 9-10

— Не сдался я, мужички, на его речи, а возговорил ответно ему: — Кудеяр Мироныч, друг ты мой, золо- той! Жить, говорю, нам, русским людям, на земле китайца не с руки, а человек ты по здешним местам испребывало-бывалый. Ука- жи ты, говорю, нам бога для, урочишше тако ли глухое, штоб там и духом совец- ким не воняло, штоб, значит, и даровые те- ленгитские руки, и зверь, и тайга, и подпа- сешные солнцепеки, одним словом, сам по- нимаешь... Вот тогда, говорю, мы в ето мес- то со всем нашим удовольствием, всем ар- гужем придем, а по времени, чего не живет, я ты, может быть, к нам со своим добром прикочуешь... — Мосей Анкудиныч остано- вился и обвел мужиков долгим взглядом. — Ловко ты под его подкатил! — Амос Карпыч заколыхался на лавке. — Не голова, а кладезь мудрости... — вставил Егор Егорыч. Только Автом угрюмо молчал. — И вот, подвел он меня к чудному та- кому планту, во всю стенку, и говорит: — Видишь все хребты и речми, и тайги на утой бумаге списаны. Вот монгольска грань, вот китайска, а вот руеьска. И есть, говорит, у меня одно только местечко та- кое, ддя себя насмотренное, а вдруг, да и в Китае такой же потруе, как и в Рассее случится. Штоб, значит, и земля русьска, а коммунизме »е доступна. Смотри суда! — И указал он мне в самый угол планта. Вер- но, в русской грани, но словно бы по за- казу, отделенной от всей нашей стороны етрашнеющим Амыгейтейским хребтом. И называется тое лесное урочище Канае, на самой грани — одна нога в Монголе, дру- га на русьекой, родной земле. Только по- падать, говорит, в это место с китайской стороны, потому што хребты — в неба ды- ра... И видишь, говорит, зеленые пятнышки на планту — это там все озеры по тайге зашли, речки всюе туе местность испросек- ли, и все они бегут с того хребта в мон- гольскую покать. И полно там зверья вся- кого — от соболя и до марала. Бывают там охотники теленгитишки сызредка, да ;в жаркие месяцы подкочевывают под той снеговые белки кара-кыргызы. Русьского же человека, кроме меня, от сотворенья ве- ка там не было... ...Стою я у этого самого планту и тря- сусь. Трясусь, как в лихоманке. Господи! говорю, да неужто ты уподобишь меня эдакий рай земной для чад моих сы- скать... — Мосей Анкудиныч помолчал. — Дал он мне проводника старого пре- старого теленгитишку и провьянту добавил. Попрощался я с ним и ночью выехал. Путь свой держал по звездам и все на полдень, будто бы вдольки русьской грани. ...И вот едем ночь, едем другу. Днем там жара. —- голова не терпит. Песок и глина, глина и песок, да по песку ящерки серые, да змеи. На семой день облаками засине- лись горы. Пал я с лошади и заплакал — так истосковалась душа моя на сыпучих теих песках. Еще одну ночь проехали, а в половине другой — достигли и гор, и ре- чек стюденых, и лесов, топора не видавших. И справедливо — вышло тое урочище, с такой черной плодоносной землей, с таким изобилием зверя, и птицы, и озер глубоких и богатых османом, харюзом и краснопе рым тальменом, што до конца дней ни ним, нн детям нашим не вычерпать... Глаза Автома Пежина теперь горели. — И облазил я туе теплую долину скрозь. А в ней и ягод разных, и цвету для пчелы столько, што вся она живым медом дышит. Все я оплантовал в *ей. Где и моленную срубим, и дома поставим, и сенокосы рас- косим, и пашню распашем. Под пасеки солн цепечные места определил, под маральи са- ды — сивера. Одним словом, прожил я г ей, без малого, около шести недель и ласу на большой дом со старичишкой, с телен- гитишком, нарубил и навес из листвяжного- накатнику состроил, штоб было где с пер- Аоприходу обопнуться. Робим мы это с им, а душа моя, глядючи на благодать господ- ню, ликует, думаю, только бы уж скорей-. И стал я подумывать о вывороте домой. ...И йриказал я своему теленгитишку раз- ведать путь в русьскую сторону прямиком через хребет, штобы не делать ни мне, ни опосля, лишнего крюка и н.е г<огинуть на границе- от охраны. Уперся старичонка и ни в какую. «Ой-бой... Ой-бой», а сам н« голову показывает и глазами на меня эдак морг-морг. А гляделки мокрые и как у кал- мыка, гноем из'едены. Пристращал я его из винтовки и вижу, што начал он с мысля- ми собираться. Ладно, думаю, сооака. Виде- ли мы вашего брата на своем веку. Взял его эдак за кадык, —- Мосей Анкудиныч ухватил Автома за шею, тихохонько сдавил и говорю -ему резонно так: возьми, говорю, ты в толк, -собака, неужто из-за тебя, из-за нехристи, я хришшоны.м народом на грани- це рисковать буду... — Сменился с лица старичоночка, почернел, а сам молчит, с... с...; и таково ли просительно на меня смотрит и руки к сердцу прикладывает. Уда- рил я его раз, ударил другой; уговорил