Сибирские огни, 1928, № 5

Он покрыл лист ровными строчками и внизу поставил свое имя— Зуда. — Идите, идите!—кричал Ксенофонт Антонович, бегая по комнате.— Вот вам еще три портрета Зуда забрал портреты и вышел. В окне опять мелькнуло белое платье. На мгновенье боль защемила его сердце, но потом все прошло. Он чув- ствовал только страшную усталость. Гриня смирно сидел за стеклянной перегородкой, и когда Зуда вошел, он не поднял головы. — Вот отчет,—сказал Зуда, положив на стол лист, покрытый ровными строчками. Гриня молча пододвинул его к себе, и Зуда вышел з а дверь. — Синицын,—сказала, улыбаясь, черноглазая правщица,—Митя сказал, что вы написали рассказ. Правда? — Это шутя,—ответил Зуда.