Сибирские огни, 1928, № 5

— Они мертвы, господин полковник!—зашептал, догадавшись, ад'ю- тант.—Не падают, потому, что запутались в проволоке. Она их держит. И, подтверждая слова ад'ютанта, немецкий пулемет оборвал свое ку- дахтанье, умолк, поперхнувшись последним выстрелом. Разбрелись и про- жекторы, ползая своими голубыми метлами по всей лощине. Они выискивали серые кочки разбежавшихся солдат и, выследив, задерживались на них. И тогда по этой цели снова начинал отрывисто лаять пулемет. Серые кочки вскакивали, на секунду становясь людьми, делали не- сколько прыжков в сторону своих окопов и снова падали, уже навсегда. Теперь всего один несильный прожектор освещал место гибели капитана Ярыгина. В бинокль уже плохо было видно, что делалось там, у. этой проволочной могилы. Слабел и артиллерийский огонь. Лишь тяжелая батарея откуда-то да- леко, так, что почти: не было слышно звука выстрела, с упрямой правильно- стью пауз, бросала снаряды по козырькам и блиндажам несчастной роты. Вот и наш мортирный дивизион начал отвечать по разницам вспышек немецких гаубиц. Завязалась артиллерийская дуэль, словно подчеркнув, что уже нечего интересоваться тем, что делалось у немецкой проволоки. — Поручик Долинский,—приказал Корнилов.—Передайте артиллери- стам, чтобы они открыли огонь по освещенным окопам противника. Командир полка дернулся было плечом, но ад'ютант уже гаркнул: — Слушаюсь!—и исчез в темноте. — Короткий удар был произведен блестяще!—повернулся Корнилов к командиру полка, протягивая ему руку.—Благодарю вас, полковник. Ше- стая рота смыла свой позор. — Рад стараться, ваше превосходительство!—прочувственно-вкрадчи- во ответил командир полка.—Сделать большее было не в человеческих силах! — Да. Я так и доложу командарму. Справа заскрипели торопливые шаги по снегу. Вернулся ад'ютант с ар- тиллерийским офицером. — Ваше превосходительство!—отрапортовал офицер, со звяком шпор останавливаясь в трех шагах от генерала и говоря громко и раздельно без то- ропливости.—Немцы подбирают наших раненых. Прикажете открыть огонь? Корнилова охватило темное бешенство, хотя офицер был прав, доложив о том, что он видел в сильную трубу наблюдателя и чего уже не мог заметить генерал в полевой бинокль. Но вопрос офицера в ушах Корнилова прозвучал как: «Одно пре- ступление сделали, прикажете ли сделать второе? — Я уже приказал,—из злого упрямства, вызванного неудачей удара, хотел крикнуть Корнилов,—а за нераспорядительность вы будете аресто- ваны. «Людишки, подлая слизь!»—злобно подумал генерал, все же подни- мая бинокль. Офицер, ожидая ответа, стоял, вытянувшись, держа руку под козырек. — Ступайте!—справившись с сердцебиением, неопределенно приказал Корнилов, ничего не увидев в бинокль, кроме мутного белесового пятна, в по- ле которого что-то чернело. Лощина засыпала. Смолкли пушки Угас прожектор, освещавший место прорыва. Лишь вспыхивали ракеты, электрически-белые шарики, высоко взлетавшие в чер- ное небо. Изредка пощелкивали винтовки. Это немецкие часовые обстрелива- ли серые бугорки уцелевших солдат шестой роты, возвращавшихся в окопы.