Сибирские огни, 1928, № 5

А глаза вопили: «Значит, на проволоку не лезть!». И, растеривая капли драгоценной красной жидкости, он бросился было к землянкам. — Стой!—грозно крикнул Рак. — Ваше благородие!—отчаянно взмолился унтер,—да разве ж я могу теперь!.. — Стой, стерва!—еще грознее затопил хохол, смеясь одними усами. — Твое счастье!—уже ласково оказал он, отрывая от ремня походного снаряжения пакет с сулемовым бинтом.—Погоди, перевяжу. И, многозначительно шевельнув усами в сторону Янушевича: — Вот видите... Кому везет, так везет. А вы говорите! И стал заматывать розовым бинтом окровавленную шею солдата, пач- кая руки в крови. Откуда-то вынырнувший солдатишка подхватил унтера под локоть и поволок его, томно охавшего, к землянкам. И не было ничего в мире равного по остроте зависти прапорщика Яну- шевича, когда он представил себе, как через полчаса санитарная двуколка, потряхивая по плохой дороге, потащит унтера от полкового околодка к ди- визионному лазарету, а оттуда—в глубокий тыл. И от страха и зависти ему захотелось заплакать. VI." Вежливо, кончиками пальцев, ад'ютант передвинул на шахматной доске фигуру и сказал: — Ваше превосходительство', ваш король проигрывает. Кажется, шах и мат. Комкору нравились вежливые пальцы ад'ютанта и его ласковый голос. Корнилова не интересовал исход партии, он играл плохо*: фантазии не было, была только настойчивость в смелых атаках малых числом фигур. Ад'ютант играл осмотрительнее и, если и проигрывал, То' только из со- ображений кургизанства. — Ну, спасибо!—сказал комкор.—Можете итти. У нас есть на завтра что-нибудь? Ад'ютант напомнил, что завтра, в восемь часов утра, генерал хотел ин- спектировать парк 46 артиллерийской бригады, что он должен написать письмо своей супруге, которая обеспокоена его здоровьем, и (ад'ютант веж- ливо улыбнулся) надо' принять лекарство, прописанное доктором. — В молоке, ваше превосходительство! Корнилов поблагодарил улыбкой и протянул руку. Ад'ютант звякнул шпорами и попятился к двери. Уже с порога он сказал: — В Фанагорийском полку короткий удар полуротой. — Ах, да,—вспомнил Корнилов. И, взглянув на часы-браслет: — Еще через два с половиной часа. Мне доложат по телефону. Ад'ютант ушел. В дверь заглянул денщик; увидев, что генерал зевает и потягивается, спросил: — Приготовить постель, ваше превосходительство? Корнилов молча кивнул головой. Солдат боком, на цыпочках, искоса, как на собаку, которая может укусить, поглядывая на генерала, прошел к складной генеральской кровати, расставленной в углу небольшой комнаты крестьянского дома.