Сибирские огни, 1927, № 3

И тогда пришедшая ступает вперед, делает первый шаг в родном дворе, 'л тогда только вздрагивают ее губы и из правого, единственного глаза выка­ тывается у нее скупая, медленная, сверкающая слеза. — Вот так, крёсна...—обреченно говорит она:—Видишь, кака я кра­ сивая?!.. ' И левая половина лица с выхлеснутым глазом, с развороченным и крас­ ным зияюшим шрамом сбегается в морщинистую, вздрагивающую маску... 4. Вечерняя ласка ложится на деревню. В верхнем конце улицы золоток» зыбью стелется пыль: закатное солнце купает в потревоженном прахе земли свои стрелы. Мыча и посапывая, бредут с выгона коровы и вздымают прозрач­ ные и сияющие над ними тучи. С полей, с покосов катятся телеги. С полевых дорог несутся песни, говор, всплески смеха. Вечер зажигает за пыльными стеклами оконниц золотые огни. Над из­ бами, по-летнему пахучий и легкий, вьется и шагает дым. Пробираясь в пахучие стайки, скот устало и отдохновейно дышит. Ко­ ровы привычно становятся боком, подставляя вымя. И из омытых сосцов креп­ ко и звонко струит молочная нить. И позвякивает тихим шумом в ведрах. Бурая корова широко захватывает ноздрями знакомый дух. Старуха несет перекрытый чистой тряпицей подойник. Старуха подталкивает ближе к корове обиженный, темный чурбышек и говорит идущей следом за нею женщине: — Садись, Ксёнушка! Садись к буренке. Это Красавкина дочка... По­ мнишь, поди, Красавку-то?.. Женщина нагибается к корове, гладит ее бока и ровно отвечает: —• Как же, как не помнить. Помню, крёсна... Помню. Под пальцами сосцы упруго отдают молоко. Молоко льется крепкой и звонкой струей. Старуха вздыхает. Вздох этот ее облегчает и она подпирает щеку ру­ кою и, оглядывая потемневший двор, корову и женщину, вдохновенно уте­ шает: — Ничего, девонька! Ничего. Бог даст, обживешься, обоснуешься... Хо­ зяйство твое исправное, Ксенушка... Хозяйствовала я тебе, чего напрасно хвастать, крепко... Обсмотришься, судьбу себе свою найдешь. Ты не гляди, девонька, что красота загублена. Не гляди! Вот, даст бог, мужика себе най­ дешь, хорошего мужика. Ей богу!.. Рази судьба в красоте? Нет... Ты мне по­ верь, Ксенушка, поверь старухе! Найдешь ты себе судьбу хорошую... Обяза­ тельно найдешь. Тоненькие струйки звучат в подойнике тверже и глуше. Молоко пенит­ ся. Корова ровно и мягко жует. Женщина молчит и крепче сжимает сосцы. 5. Город обнят двумя реками. Над реками горбятся мосты. Широкая ули­ ца сливается с мостом, у которого потемневшие сваи глядятся в зыбучую, неспокойную воду. Одним концом мост сбегает в широкую пыльную улицу, другим упирается в отгороженную колючей проволекой и палями тюрьму, домзак. Узенькая калитка, в больших, кованных железом, воротах, визжит, приоткрывается. Серым-серым, пыльным кажется платье, серой бледностью