Сибирские огни, 1927, № 3

А Велентине Егоревне молча передали хрупкое колечко с мизинца у Женички -—его условный знак о смерти. Петровна сидела у своего низенького окошка, когда мимо провели ра­ стрепанную Велентину Егоревну. Она была накрыта сверху Женичкиной шу­ бой. Бабушка показала на нее Дунярке, махнула рукой в сторону реки: — Кокнули...— и, не глядя в округлившиеся Дуняркины глаза, пошл стряпать затируху к обеду. И уже в кипящую затируху упала бабушкина единственная крупная слеза. Самовар затих, на кране повисла светлая капля и не могла упасть. Ча­ сы хрипло пробили одиннадцать. Бабушка бросилась за ситцевую занавесь и бурно заворочалась во мно­ жестве одеял и пухлых подушек: скоро должна притти Марьяша, и бабушка готовила ей пышную постель. — А ты все пишешь?—вдруг высунулась бабушка из занавеси. — Пишу, бабушка,— виновато откликнулась я. Бабушка вышла из-за занавеси, в руках ее пыжилась розовая огромная подушка. — А к чему пишешь-то? Я сказала, что вот, мол, напишу, и пропечатают в книжке. Тогда бабушка помрачнела, резко* наклонилась к моему лицу,—розо­ вый угол подушки грузно лег на тетрадь,—и прошептала, тревожно блестя глазами: — А не рестуют за это, девонька?..