Сибирские огни, 1927, № 3

Когда второй раз сознание вернулось к ней, она увидела над собою две головы. Одна—Дунькина'—говорила другой: — Ой, девушка, пропаду я с ей. Головушка моя! И другая, высохшая, с клочками седых волос и выклеванными глазами, отвечала: — Отлежи-ится! Ноги ей поднять надо. Белый сад, пышно постеленный в темной улице, тонул в сугробах. Суг­ робы, сугробы топили Оньку, вырастая выше колокольни. Потом откуда-то пришел Горилла. — Нашкодила, старуха, а теперь боишься,—сказал он строго, и Онь­ ка узнала постукиванье его палки. — Гаврил Семеныч,— говорила Дунька плача,— неужто вы не знаете ейного адреца, чтобы отвезтъ от лихого случая. Онька увидела, что она лежит на той же окровавленной клеенке. Со­ знание ее прояснилось. Она хотела крикнуть, что умирает и надо позвать Гребенщика, потому что он спасет ее, но лишь слабый шепот разомкнул ее губы. — Тоскует,—сказал Горилла и, подойдя к окну, отдернул занавеску. Небо, окровавленное закатом, ворвалось в комнату. Горилла подошел к дивану и взял Оньку за руку. — Пульц работает. Онька, надрываясь, оскалив зубы и напрягая жилы, поднялась и толк­ нула Гориллу в грудь обеими руками. Потом повалилась на подушку и по­ следний раз потеряла сознание. Через четверть часа она пришла в себя и попросила пить. Дунька по­ ложила ей в рот кусочек льду. Она что-то прошептала. — Холодно,— пояснил .Горилла, которому удалось услышать ее слова. Онька. вздохнула и сама закрыла глаза. — Готова,— сказал Горилла. * Осенью Гребенщик с Пэрчем уехали в Москву.