Сибирские огни, 1927, № 3

— Ты не бойся... — Эх, кабы все это раньше!—шопот вырастает во вскрик. В голосе тоска:—Эх, кабы раньше!.. Прежде-то я, спроси у людей, первой красавицей была... Прежде бы я не боялась ничего. А нонче... Вот, Павел, вся дрожу, вся томлюсь: а ну, ежли все это пройдет? — Ты не бойся!—-горячим шопотом повторяет Павел.—Мне, кроме тебя, нет в жизни ходу... Я сам мурцовки здорово хлебнул. Я в жизни совсем одинокий и некуда мне податься... Без тебя бы я никакой радости не узнал. А ты меня, как родного, сразу угрела... Ты ничего, не бойся... В темноте, не видя друг друга, ощущая только телом тело другого, тя­ нутся они ближе один к другому. Тянутся жадно... Ксения протягивает руку, горячей лаской обжигает шею Павла, вздрагивает, вспыхивает; вздрагивая и прижимаясь к Павлу, со сладкой тоской говорит: — Не боюсь... вот теперь, родимый, не боюсь... ничего... 22 . Кошевка со скрипом полозьев останавливается у сельсовета. Кошевку приволокли крепкие закуржавевшие на морозе лошадки. Сидящий в кошевке ловко вываливается, подскакивает, хлопает рукавицами и оттаптывает наме­ тенный на ступени за ночь снег, быстро взбегает на крыльцо. В сельсовете, кроме Афанасия никого. Афанасий неприветливо всматри­ вается в приезжего* и простуженно хрипит: — Опять, стало быть, начальство какое ни на есть?.. Ну, жди. Предсе­ датели у нас ешо чаи с мягкими пьют. Приезжий раздевается. Афанасий неодобрительно разглядывает дубле­ ный полушубок приезжего, шапку с кожаным верхом, высокие катанки. Ре­ мень с наганом заставляет Афанасия фыркнуть: — Ешо не бросили моду с оружием по крестьянству ездить? Воители!.. Приезжий—серьге глаза бодро блестят с морозу, бритое лицо, чистое, только словно после болезни, немного исхудалое, спокойно,— приезжий са­ дится на скамейку поближе к печке и весело кричит: — Ты пошто такой вредный, дядя? Спишь плохо, блохи заели? Афанасий плюет на грязный пол и шмурыгает носом: — Я тебе какой—вредный? Я обчественный человек. Сторож. Ты не за­ давайся, хучь и начальства... По какому ты опять делу? Приезжий смеется и жмурит глаза: -— Ах, видать и мятый же ты мужик! Ну, это пустяки. Самое главное, знаешь, в чем состоит? Афанасий пренебрежительно молчит. — Не знаешь?—лукаво щурится приезжий.— а дело самое простое: дело в чайнике. Есть у тебя чайник? Тащи воды, фей, кипяти! Тут у меня в узелке в сумке чай имеется да еще с сахаром. Понял? Афанасий мотает головой, идет в свою каморку, гремит чайником и при- миренно кричит приезжему: — Ты, начальства, видать мозговатый!.. Дело понимаешь. Чайник, фыркая и шипя, закипает на железной печке. Приезжий раз­ вязывает сумку. Афанасий с приезжим хозяйственно и домовито напивается чаю. И когда Афанасий уносит в свою каморку остатки чаю, в присутствие является председатель. — Приезжий весело здоровается с ним, вытаскивает из сумки портфель, из портфеля бумагу, подает ее председателю. И видит Афанасий, что предсе­ датель, долго разбирая бумагу, преисполняется волнения и суетливости, кла­ няется, еще раз сует приезжему руку, сопит, потеет.

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2