Сибирские огни, 1927, № 3

дал тот же Серафимович, который ска ­ зал: «повесть живо и правильно отра ­ жает эпоху 1905 года и ценна тем, что дает зародышевое образование будуще­ го коммуниста, 'показывает, как он по-( степенно выковывается в рабочей рево ­ люционной среде». Действие «Встряски» развертывается в в промышленном провинциальном горо ­ де средней полосы России, около вагоно­ строительного завода и на самом заводе. Слесарь Максим, большевик, привозит из Москвы рабочим прокламации и оружие. Начинается всеобщая забастовка. Полу­ чение манифества о «свободах» востор­ женно встречается всеми, кроме Максима и его единомышленников, понимающих, на какую удочку самодержавие хочет их поймать. Происходит первая большая демонстрация. Солдаты обещают под­ держать демонстрантов, но в последний момент выясняется, что солдаты заперты офицерами в казармы, а против демон­ странтов высланы казаки. Казаки дей ­ ствуют не только нагайками, но и ору ­ жием,—несколько человек убито. Р е ак ­ ция крепнет и в центре. Из Москвы при­ езжает карательный отряд Семеновского полка, и начинается зверская расправа. Расправе помогают местные черносотен­ цы, сорганизованные купцом Мельнико­ вым. Таково, вкратце, содержание «Встряски». Эта повесть-хроника, повидимому, не претендует на особую художественную весомость. Добросовестно и местами увлекательно автор рисует бурные и грозные дни 1905 года. Живо вышли у него и массовые сцены и ряд отдельных фигур: большевик Максим, бунтарь Фролка, жуликоватый мастер Сыч, ли­ беральный директор завода, поблески­ вающий золотыми очками и помахиваю­ щий лисьим хвостом, и др. Конец повести заметно скомкан и, по­ жалуй, излишне мелодраматичен: целое сплетение убийств, треск разрубленных черепов, истерический вопль и хохот женщин и т. д. Мы отлично знаем, с ка­ кой жестокостью подавлялась революция 1905 года, но с художественной точки зрения нагромождение ужасов никогда не достигает эффекта , и сдержанно по­ ставленные точки, без восклицательных знаков, произвели бы гораздо большее впечатление. Во всяком случае, книга т. Козлова вполне заслуживает самого широкого внимания рабоче-крестьянской молодежи и может быть смело реко ­ мендована во все городские и деревен­ ские, общие и школьные библиотеки. Жаль только, что с внешней стороны «Встряска» издана плохо, очень уж как- го буднично, и к тому же имеет не мало опечаток. А. Б. Е. Пермитин.—В белках. Рассказ. Но­ восибирск. Изд. Сибкрайохотсоюза. 1927_г. Стр. 35. Рисунки Ромова. Ц е ­ на 25 коп. Автор этой книгой начинает свой пи­ сательский путь. Рассказ печатался в о т ­ дельных номерах «Охотника и Пушника Сибири»; теперь, исправленный и сокра ­ щенный, вышел отдельным изданием. Но рассказ Пермитина не специфично­ охотничий рассказ, призванный запол ­ нить пробелы между специальными ста­ тьями журнала, это художественное про ­ изведение, рисующее новые стороны си­ бирской жизни. Фабула взята из охотничьей жизни. Промышленник Нефед отправляется на зимний промысел вместе с малолетним братом Зотиком, идущим на промысел в первый раз. В погоне за соболем Нефед срывается в пропасть и разбивается. Зо- тик, оставшись один в белках, хоронит брата и отправляется полубольной до ­ мой, не зная дороги. От усталости и бо ­ лезни он ночью чуть не замерзает в сне­ гу. Его спасают охотники и приводят до ­ мой, где он, после продолжительной бо­ лезни, выздоравливает. Действие про ­ исходит в кержацкой среде Алтая. Если взять специальный разре з ве­ щи, она рисует рост и формирование мальчика (Зотика) в самостоятельного «хозяина», на руках которого неожида i- но оказалось хозяйство, семья и промы­ сел. Но какова художественная ценность вещи? Что художественного восприни­ мает в ней читатель? Как она сделана? В этой книге 'видишь Алтай: сверкают белки над зубчатыми спинами мохнатых гор, звенят ручьи, не замерзающие над крупными обрывами среди серебряных от инея пихт, несется снежный ураган, и ответным гулом поют горы, охваченные пьяным безумием. Тайга. Снег. Кедрач. Россыпи. В этой книге горят простые чувства промышленников-кержаков, оторванных от мира, затерянных в белках Алтая на промысле. Удачи. Поражения . Смерть. Любовь. Вот звериная радость охотника, на ­ павшего на след соболя. «...четко, четко резнул, словно обжег такой кричащий след «зверя»*). Нефед припал на колено и для верности осто­ рожно подцепил на кожаную рукавицу следок, он рассыпался—свежеходкий!». Горечь, нежность и сила звучат в сло­ вах Зотика , заботливо собравшего остат­ ки брата и схоронившего их под снегом и камнями: *) Промышленники обязательно назы­ вают соболя „зверем“ .