Сибирские огни, 1927, № 3

По первопутку, хмельной и -шумный, едет Архип через Верхнееланское. У Ксеньиной избы парнишка приворачивает мухортого коня, Архип отворяет ворота и весело грозит Пестрому: — У-у! лешава душа! Не признаешь знакомых? Вот я тебя подворотней огрею по хребту!.. В избу Архип входит первый: парнишка облаживает лошадь, хозяйствен­ но прикручивает ее под навес, разнуздывает. В избе Архип шумно здоровается с хозяевами, радостно гогочет: — Здорово!.. Прямо ко щам я, значит! Ловко!.. Ксения выходит из-за' стола и зовет Архипа: — Проходи, садись обедать, Архип Степаныч . — Ладно, ладно! Не зови, сам залезу. Вот разобалакуюсь только. Он стаскивает с себя решменку, сбрасывает ее на лавку у дверей. В две­ ри входит парнишка и солидно говорит: — Здравствуйте-ка! Сенца-то у вас где брать: на поветях али из стайки? — Садись за стол, Вася,—зовет его Ксения.—Лошадь сыта будет, вот Павел управится. За столом сидят молча. Шумно хлебают из общей чашки. Наедаются неторопливо, спокойно, без суетни. После обеда Архип закуривает трубку. Павел уходит во двор задать се­ на лошади. Арина Васильевна моет ложки. Щуря глаза от густого дыма, Архип спрашивает Ксению: — Парня-то в дом взяла? * Ксения молчит. — Ты не шебаршись!— наставительно продолжает Архип.—Кака беда в том, ежели ты овой бабий паек доспела. Это никого не касаемо. Ксения оборачивается к нему и сухо переспрашивает: — А ежли не касаемо, пошто допросы чинишь? Архип вытаскивает трубку изо-рта и морщится: — Дак я рази в счет?.. Я по дружбе тебя расспрашиваю... Мне надобно дознаться, какой такой он есть, откуда налетел и чем душа его жита... Mv- жика ты себе, Ксения, приспособить самое полное право имеешь, ну, а все- таки требовается знать, из какой глины он замешан... Арина Васильевна настораживается и украдкой поглядывает на Ксению. Парнишка смотрит в окно, берет шапку, натягивает на себя трепанную шубенку и выходит из избы. — Поглядеть пойти коня,—бурчит он, захлопывая за собою дверь. Ксения проходит в передний угол, мимо Архипа, берет что-то там и ' возвращается обратно. — Мне делов мало, из какой глины он замешан,—сухо- говорит она, но в голосе ее сдержанный гнев. Я не допытчица. Был бы мужик душевный... -— Вот, вот!..—кивает радостно и удовлетворенно головою Архип.— Был бы, значит, душевный... А все-таки,—озабоченно морщит он лоб,—хошь бы знатьё, из каких, какого1роду-племени? — Он городской,—смягчается Ксения.—А отцы у него были деревенские. В городах-то не сладко ноне житье стало... Вот и подался сюда. — Так. Конешно!—кивает головою Архип и выколачивает трубку. — Конешно,—раздумчиво тянет он, словно не замечая Ксении,—бывает так, что налетит незнамо откуда молодчик, покуражится, обогреется да и ходу, дальше, только мы его и видели. Ксения упирает левый кулак в бок, вздергивает голову; ноздри у нее слегка трепещут.